У ворона два крыла - [2]

— Никто, — ответила я.

— Но ты ведь сказала, что ты полукровка, — не понял он.

— Я добавила «если можно так выразиться». Мой папа — сквиб. А фамилия у меня, сразу предупреждаю, мамина, потому что папа родом из достаточно хорошей семьи и попусту их имя упоминать не хочет. Когда он женился, то взял фамилию мамы.

— Вот оно что… — протянул Том. — А ты уже умеешь что-нибудь?

— Конечно. Только самую чуточку, потому что объяснить папа может, а показать — нет. Ну и книги у него кое-какие имеются, кажется, прихватил, когда уходил из дома. И от родителей со старшими братьями наслушался, конечно. Его же не гнали, как во многих семьях, просто он сам решил перебраться в обычный мир, когда маму встретил, — пояснила я. — А ты можешь что-то делать?

— Только то, что сам придумал, — усмехнулся Том. — Мне, сама понимаешь, некому было растолковать эту премудрость. Но я думаю, мой отец был сильным волшебником, потому что мне удаются кое-какие штуки, которых мне уметь еще не положено, так Дамблдор сказал, когда спрашивал, случалось ли со мной что-нибудь странное.

— Вовсе не обязательно, — пожала я плечами, — мой-то отец вовсе сквиб, а я волшебница.

— Кем бы ни был мой, он порядочная сволочь, — процедил он.

— Почему?

— Он бросил мою мать в положении, без средств к существованию и, похоже, выгнал из дому, либо же она ушла сама. Может быть, случись иначе, она и не умерла бы. Разошлись бы потом… — Он снова отвернулся к окну. — Нет, я должен его найти. Как ты думаешь, в школе есть списки волшебников?

— Не может не быть, письма ведь как-то рассылают.

— Значит, точно найду. Его имя и имя деда я знаю, фамилию тоже…

На лице его читалась непримиримая решимость.

— На какой факультет ты хочешь попасть? — спросила я, чтобы сменить неприятную тему.

— На Слизерин, — ответил Том.

— Ты же полукровка, а там, папа говорил, таких недолюбливают.

— Ну и что? — приподнял он брови. — Я успел прочитать, там учатся в основном чистокровные, а они хорошо знают родословные. Понимаешь, к чему я клоню? Я заставлю эту Шляпу отправить меня туда, чего бы это ни стоило!

— На других факультетах чистокровных тоже достаточно, — вздохнула я.

— А ты куда хочешь?

— А я не могу решить, — задумчиво ответила я. — Некоторые родственники отца учились на Гриффиндоре, но я послушала пересказы историй, которыми делились с ним братья, и что-то расхотела на тот факультет. На Слизерин мне хода нет, я же буду считаться магглорожденной! Остаются Рэйвенкло и Хаффлпафф. Но для второго я недостаточно тихая. Если Шляпу и впрямь можно уговорить, попрошусь на Рэйвенкло.

— Понятно… — протянул Том.

— Бабушка говорит, ворон ворону глаз не выклюнет, — зачем-то добавила я. — А папа сказал, что на Слизерине в самом деле нужно быть скользким, как змея, иначе сожрут. Дядья там учились, о многом ему рассказывали.

— А я умею разговаривать со змеями, — неожиданно сказал он. — Дамблдор как услышал, аж позеленел. Это что, вредно для здоровья?

— Если верить преданиям, то со змеями умел разговаривать сам Слизерин и его прямые потомки… — начала я и поняла, что зря это сказала: темные глаза Тома вспыхнули. Ясно, он решил, что ему теперь прямая дорога на этот факультет.

— Значит, решено, — подтвердил он мою догадку и улыбнулся. — И еще я вроде бы слышал, что у слизеринцев много тайных знаний…

— Да, только делятся они ими не со всяким, — ответила я и снова стала смотреть в окно. Там проплывала какая-то деревушка. — Пока ты не узнаешь наверняка, кто твой отец — а неизвестно, сколько это у тебя займет времени, фамилия-то вполне может быть материнской, как у меня, — будешь собирать крошки с королевского стола, выкручиваться и подлизываться, чтобы рассказали хоть что-то стоящее.

— Что ты такое говоришь? — нахмурился Том.

— Правду. Говорю же, кое-кто из папиной родни там учился. Один из папиных родственников — полукровный. Со слов папы, если бы тот все время, что потратил на подхалимаж и интриги, посвятил учебе, вполне мог бы прославиться, он неплохой зельевар.

Честно говоря, я сама не вполне понимала, зачем пытаюсь его переубедить. Просто как-то чувствовалось: Том и так, судя по всему, не страдает излишней добротой и человеколюбием, а на Слизерине из него может выйти что-то… что-то… я не смогла подобрать названия.

— Ты бы еще сказала «во многом знании — многие печали», — зло фыркнул он. — Ненавижу проповеди!

— Я и не думала проповедовать, я говорю, что думаю и о чем слышала от отца, — пожала я плечами. — Решать все равно тебе.

— Ты не понимаешь, — сказал Том, взявшись обеими руками за оконную раму. — Мне необходимо узнать правду. Любой ценой, и чем скорее, тем лучше!

— Не ищи торных путей, — ответила я еще одним афоризмом бабушки Марты, — они порой в болото заводят.

— И доказать, что пусть я вырос в приюте, я не хуже, чем эти аристократы! — продолжал он, явно не слушая меня.

— Чем доказывать, что ты не хуже, докажи просто, что ты лучше. Сам по себе, — это тоже было из бабушкиных анналов. — Извини, я пойду переодеваться, прибытие скоро. Очень приятно было с тобой познакомиться.

Том не ответил, он неотрывно смотрел на дальние холмы, и в глазах у него разгорался нехороший огонек.