У Волги и на Кубани - [122]

Поскольку наши суда могли пробиваться к Эльтигену с огромным трудом и в одиночку, только чтобы доставить боеприпасы, продовольствие и вывезти раненых, снять с крымской земли десант В. Ф. Гладкова и переправить его на Таманский полуостров было невозможно. Поэтому командующий фронтом приказал для доставки всего необходимого на плацдарм привлечь авиацию из состава 4-й воздушной армия. Эту задачу он возложил на 899-й и 46-й ночные легкобомбардировочные авиаполки майора К. А. Бочарова и майора Е. Д. Бершанской.

Самолеты У-2 этих полков — маленькие по размеру, имевшие небольшую скорость, — летали на небольшой высоте, но это и позволяло сбрасывать с них грузы с большой точностью. Личный состав полка Бершанской состоял из девушек-летчиц. Множество раз они подвергали бомбовым ударам гитлеровцев, позиции вражеских артиллеристов и прожекторов, совершая по нескольку рейсов за ночь под огнем врага. Гитлеровцы называли их ночными ведьмами, а наши солдаты — золотыми девчатами, нашими Марусями, крылатыми мадоннами. Это удивительно, но ни один самолет из женского полка не был подбит. Теперь бомбардировщикам Бочарова и Бершанской и выделенному, кроме того, полку штурмовиков надо было летать без бомб. Вместо них подвешивали контейнеры с боеприпасами, продовольствием, медикаментами. Трудно было ночью учесть силу и направление ветра, чтобы по-снайперски точно сбросить груз на небольшой пятачок плацдарма. И все же летчицы справлялись с этим делом хорошо. Воины нашего фронта очень гордились крылатыми героинями, доставлявшими врагу немало бед.

Конечно, по воздуху мы не могли в достатке обеспечить боеприпасами десант в несколько тысяч человек, а тем более артиллеристов. Но помощь летчиков и кораблей, пробившихся в одиночку к Эльтигену, была весьма заметной.

Вслед за выводом из состава фронта 18-й армии была получена директива Ставки ВГК о преобразовании с 20 ноября Северо-Кавказского фронта в Отдельную Приморскую армию. Полевое управление ее создавалось на базе управления фронта. В состав ее входили 11-й гвардейский, 16-й, 20-й стрелковые и 3-й горнострелковый корпуса, вся фронтовая артиллерия, полки гвардейских минометов. Военному совету Приморской армии продолжали подчиняться 4-я воздушная армия, Черноморский флот и Азовская флотилия. Командующим армией был назначен генерал армии И. Е. Петров, членом Военного совета — генерал-лейтенант В. А, Баюков, заместителем командующего армией — генерал-лейтенант К. С. Мельник. Что касается меня, то И. Е. Петрову позвонил начальник Генерального штаба Александр Михайлович Василевский и передал, что моя кандидатура намечается на пост начальника штаба 4-го Украинского фронта.

И вот мой последний доклад Ивану Ефимовичу об обстановке, сложившейся на плацдармах. Встал вопрос: куда направить наши усилия на керченском плацдарме и какую задачу определить десанту у Эльтигена?

— Немцы с керченских высот могут нанести контрудар по флангу всей нашей ударной группировки, — заметил Петров. — А поскольку на плацдарме мы все еще не имеем превосходства в силах над противником, то удар его может оказаться опасным. Нельзя оставлять на фланге сильную и опасную группировку врага, когда нет готовых резервов для срыва этого удара.

И он свой план — одним корпусом наступать на запад, а 16-м на Керчь — оставил в силе.

С утра 20 ноября войска фронта должны были переходить в наступление. И. Е. Петров был заметно обеспокоен ненадежностью управления войсками на плацдармах.

— Войска ведут тяжелые бои, — говорил он, — а мы, командование, отделены от них широким проливом. Главный бой идет под Керчью, и мы должны быть на том берегу. И нам управлять легче, так как будем непосредственно видеть поле боя, а значит, и более конкретно и своевременно влиять на ход сражения всей огневой мощью артиллерии и авиации. Да и люди, узнав об этом, будут драться увереннее.

Командующий приказал организовать и оборудовать на плацдарме передовой пункт управления. Поручив К. С. Мельнику осуществлять руководство переправкой войск, техники и материальных средств через пролив, он 18 ноября, прихватив с собой заместителя командующего 4-й воздушной армией генерала Слюсарева, на катере перешел пролив и появился на плацдарме. Туда же приказал прибыть и мне. Я перелетел через пролив на самолете У-2, который произвел посадку у самой кромки берега в районе поселка Опасный. Вместе с нами на НП была группа офицеров штаба — заместитель начальника разведотдела подполковник Н. М. Купенко, подполковники П. И. Новиков, Л. Т. Иванов, Т. Е. Калядин, майор И. Г. Гуринов от оперативного отдела и два-три офицера связи. Иван Ефимович вопреки советам разместился в отдельно стоявшем домике у поселка Маяк, под огнем полевой артиллерии врага. Саперы быстро усилили стены домика камнем, а рядом отрыли щели полного профиля для укрытия при воздушных налетах и массированных ударах артиллерии и построили бомбоубежище. Офицеры штаба фронта расположились в отбитом у немцев блиндаже, а я, подполковники Н. М. Купенко и Т. Е. Калядин — в доте, метрах в 40–50 от домика Петрова. В домик и дот потянулись все нити связи.