У власти ни родни, ни друзей нет - [10]

Переговоры с Варяжко оказались трудными. Не верил он в обещания Владимира, зла не помнить и жить в любви да мире. Но и по чужим землям всю жизнь скитаться, на родную землю врагов приводя, хорошего мало. В конечном итоге, от мести он отказался, но и служить князю тоже не стал. Правда, некоторая часть людей, что за ним шла, все же влилась в дружину Владимира, чему тот был только рад. Усилившись воинами Варяжко, да поднабрав охотников из Киевлян, недолго думая, князь направился в Червонную Русь. Поход оказался очень удачным, и Владимир без особого труда занял Перемышль, Червень и другие города, присоединив их к своим владениям. Вернувшись с победой обратно, он тут же, возле своего княжьего терема, в благодарность богам за помощь, повелел поставить огромный идол Перуна, и украсить его серебряной головой, и золотыми усами. Вот во время любования своим творением, к нему и явился гонец с неприятной новостью.

— Вятичи взбунтовались. Посадника твоего на куски порезали, да велели передать, что никогда более дань Киеву платить не будут. Потому как они люди свободные, и не под кем жить не собираются.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Передернул Владимир плечами. — Они моему отцу то же самое говорили. Надо бы им показать, что и со мной такие шутки плохо на здоровье сказываются. — Он повернулся к своему дяде. — Добрыня, пора тебе в Новгород возвращаться. Все — таки, как — никак, ты наместник, а за купцами там глаз да глаз нужен. И еще, чтобы они не подумали, что их опять принижают, поставь там такого же Перуна, — глянул он любовно, на своего божественного покровителя, — как и здесь, в Киеве. Вот где — где, а в Новгороде нам смуты не нужно.

— Не волнуйся племяш. — Отозвался будущий богатырь земли Русской. — Если у кого завихрения в мозгу случаться, я тут же вылечу. Есть у меня на этот случай отличное лекарство. — Похлопал он по своему мечу.

— Да — а, — протянул Владимир, — с таким лекарством, враз болеть не захотят. Ну, раз все понятно, пора за дело приниматься, а то, небось, Вятичи заскучали, нас в гости дожидаясь.

Усмирив Вятичей, хорошенько погоняв их по лесам да болотам, князь довольный возвращался в стольный Киев, предвкушая важные дела в своих покоях, что на время походов приходилось отложить. Только вот мечты эти, грубо прервали бояре, встретившие его на подходе, и тут же заголосившие.

— Бяда княжа, бяда. Некогда тебе, соколику родимому, отдыхать будет. Радимичи, злыдни такие, дебош устроили. Так что нужно поспешать угомонить их, пока они еще чего не удумали.

— Тьфу ты нелегкая. — Сплюнул в сердцах Владимир, и окинул орлиным взором свою дружину. — Ну что братья, не суждено нам пока дома отдохнуть. Я бы и сам рад, да дела государственные не пускают.

— Что, даже девок не успеем пожмякать? — Забубнили дружинники. — Их и так, пока уломаешь.

— Понял братья, дальше можете не продолжать. — Поднял руку к верху князь Киевский, и повернулся к боярам. — Слушайте меня, мои щекастые. Чтобы к нашему возвращению, нас уже девы дожидались, и чем больше, тем лучше. Как минимум, чтобы на всю дружину хватило.

За спиной князя одобрительно зашумели дружинники. С такой-то заботой, можно и еще немного мечом помахать.

— Да где же мы столько дев наберем? — Переглянулись меж собой бояре.

— А то не моя забота. — Ответил им Владимир. — Нечего вам на лавках задницы просто так протирать, пора и вам, не только думами, к службе отечеству приобщаться. Заодно хоть от бдений своих тяжких отвлечетесь, проветритесь.

Нужно признаться, не любил Владимир бояр, ни сейчас, ни после, но традиции уважал, потому нелегкой боярской доле и не препятствовал, а только диву давался их упорству в радении за отечество. Посядут в думной палате, да думы думают, бдят, понимаешь ли. Так надумают, что не только в ту палату, а и терем уже стали люди стороной обходить. Потому, как и на улице от тех дум, глаза резать начинает. Киевляне тоже большим уважением к думным боярам прониклись, за их такое рвение и заботу, гостям заморским сразу советуют близко к тем покоям не подходить, чтобы значит, гости эти, ненароком от бдения бояр не отвлекали. Вот что нас от других земель отличает, так это приверженность к традициям, которые мы свято сквозь века пронесли. Ну а пока, озадачив бояр делом государственной важности, Владимир поворотил своего коня, да направился в земли Радимичей, с дебоширами разбираться. И даже подумать тогда не мог, что спустя время разные злопыхатели, тех дев ему в жены припишут. А бояре их по миру тогда, аж восемьсот душ насобирали. Хотя с другой стороны, тоже есть чем гордиться, такому гарему и султан обзавидуется. Не успел он Радимических дебоширов урезонить, опять Вятичи выступать стали. Ох и тяжелое время было, метался бедный Владимир из одного конца своих владений в другой, и не было ему ни минуты на роздых, да на ласки жен, что в княжьем тереме, его под присмотром дожидались. А ведь еще нужно было столп веры укреплять. Не одному же Перуну своими золотыми усами людей поражать. Правда, тут дела шли куда быстрей. Со всех концов свозили идолы самых почитаемых в племенах богов. И вскоре рядом с Перуном, появились Велес, Симаргл, Макошь, чтобы бабы не трендели, что их опять стороной обошли, и другие более-менее почитаемые божества. Единственное, пришлось слегка с волхвами повозиться, пока их в лесах повылавливали. Эти чудики, вместо того чтобы людей уму разуму учить, да волю богов объявлять, в тех лесах со зверьем диким дружбу водили, и на нужды людей почти внимания не обращали. Вот все у нас не по-людски как то, да с ног на голову перевернуто. После повторного разговора, Вятичи осознали все выгоды объединения с Киевом, и если бузили, то не особо сильно, а так, по привычке, ради озорства. Владимир утер пот рукавом, и, повернувшись к дружине сказал.