— Красота-то какая. — Окинул взором открывающийся вид Кащей. — Жаль, что за этой красотой скрывается не вполне приличный мир.
— Так зачем ты нас сюда притащил? — Спросила, стоявшая рядом с ним Глафира. — Знаешь дорогой, я неприличных обществ стараюсь избегать, а ты меня в неприличный мир затянул. Вот так ты ко мне относишься?
— Прости-прости. — Засуетился Кащей. — Я просто не так выразился. Для людей мир вполне приличный. А неприличным его только те, — он ткнул пальцем вверх, намекая на небожителей, — называют. Видишь ли, люди тут иногда такую силу набирают, что могут невзначай и этим снобам, по соплям накостылять. Правда, только в пределах таких вот миров, за их границами они всю свою силу напрочь теряют.
— Опять не поняла. Тот же вопрос. На кой мы сюда притащились?
— Я же тебе говорил для повышения твоей квалификации.
— Какое повышение? Какой квалификации? Если за пределами, ты сам сказал, это никакой роли не играет. Тогда, на кой, мне тут кочевряжится?
— Да чтобы руку набить. — Повысил в сердцах голос Кащей.
— Я тебе сейчас морду набью. — Замахнувшись, пошла на него Глафира. — Стой гад, куда? — Ну, все костлявый, ты попал. — Сказала она в то место, где только что стоял Кащей. — Вернусь, если насмерть прибить не получится, то уж точно, пары своих костей не досчитаешься. — Пообещала она пустоте. — Вот же гад, мало того что одну бросил, так еще ни средств к существованию, ни средств для связи никаких не оставил. Не-е, точно прибью.
Сев на землю и подтянув под себя ноги по-турецки, Глафира, окинула своим хмурым взором окрестности. Перед ней лежала во всей своей красе покрытая лесом равнина, со всех сторон окруженная горами, а прямо возле горы, на которой она примостилась, пролегала лента накатанной дороги. Правда, откуда и куда она вела, было не понятно, так как никаких больше признаков обитания людей не было заметно.
— Ну и что прикажете делать? — Задала она вопрос в пустоту. — Вот, куда теперь, бедной девушке податься? — Горестно вздохнула Глафира и подперла ладошкой голову. — Вот уж точно жизнь моя жестянка, да ну ее в болото. Одни сплошные приключения на голову и никакой личной жизни. Да, пошли они все. Никуда отсюда с места не двинусь. Вот, буду тут сидеть и все. — Дала она сама себе слово.
Как известно люди хозяева своего слова, поэтому, как его дают, так и возвращают. Благодаря этой человеческой особенности, Глафира, спустя два часа сидения на скале спустилась все-таки вниз, и теперь, медленно брела по дороге в неизвестном ей направлении.
— Что за мир такой гадский? Вроде и дорога накатана, а ни одной живой души за все время не встретила. Ни одного строения поблизости не увидела. Люди. Твари. Ау. Вы где? — Крикнула она во весь голос.
Ответом ей была тишина, если не считать привычные для леса шумовые эффекты, да щебет местных птах. Вскоре в животе заурчал недовольный желудок, потребовавший к себе внимание.
— Подонок, — озираясь по сторонам, прокомментировала это урчание девушка. — Я диету не заказывала. Сволочь костлявая, жиром заплывшая. Ты хоть подумал о том, как и чем я здесь питаться буду? Скотина. У меня же при себе вообще ничего нет. Даже если я сейчас, какую-нибудь зверушку замучаю, как и на чем я ее готовить буду? Или что, мне ее сырой харчевать? Вот дернул меня черт с нелюдью связаться. Фашист проклятый. А еще в любви клялся. Пылинки с меня сдувать обещал. Все эти мужики, одним миром мазаны. Одним словом, козлы.
Утвердившись в этом мнении, Глафира побрела дальше, стараясь не обращать внимания на возмущенные крики протестующего желудка, требующего к себе повышенного внимания. Через некоторое время к требованиям желудка, присоединилась, и жажда, а там, и естественные надобности подтянулись.
— Сволочи. Я же говорила, что ненавижу экотуризм. — Зло пробурчала девушка, вылезая, из придорожных кустов. — Так подставить. Форменные скоты, уроды. Вернусь, вообще всех нахрен порешу.
Настроение Глафиры упало до отметки, когда девушке уже не нужен был повод, чтобы сорвать на ком-нибудь зло. Вот только рядом по-прежнему, не было ни одной живой души. Горя праведным гневом на весь мир, она даже не заметила, как уткнулась носом в скалу. Накатанная дорога окончилась, и уперлась, в высокую стену.
— Это еще что за идиотизм? — Задрав голову, уставилась на непреодолимую преграду Глафира. — Какого черта? Что это еще за приколы такие? Етить твою коромыслом по обуху.
Девушка, некоторое время бессмысленно пялилась на стену, а потом вдруг ее осенило.
— Гномы. Дери их за ногу. Эй. Кролики подземные. Мелочь пузатая. Открывай, — стала она стучать рукоятью своего меча в камень. — Медведь в гости пришел. Готовьте мед и харчи, до пятницы я свободна. Давайте отворяйте быстрее. Солнце вон садится. Путник цельный день пехом пер на голодный желудок, устал, мочи нет.
Только вот на крики и стук Глафиры, ей так никто, ничего, и не ответил.
— Блин. Да что же за засада-то такая? — Глафира постаралась плюнуть на землю, но пересохшее горло не выдало слюны.
Солнце уже почти скрылось за пиками гор, что заставило девушку осмотреть окрестности, в поисках подходящего места для ночлега. Вариант, устроить гнездышко в лесу, девушка отмела сразу.
