У великих африканских озер - [58]

Остаток ночи тройка беглецов провела в буше под Кампалой. Стало известно, что есть приказ взять Мутесу живым или мертвым и что его яхта на озере Виктория сожжена. Поразмыслив, кабака выбрал путь к западной границе, до которой было около трехсот миль. Бежал он из собственной страны пешком, передвигаясь скрытно, переодетый в чужой белый макинтош. Часть пути их подвез на машине преданный кабаке человек. Во время побега, длившегося несколько недель, о нем ходили самые невероятные слухи: то его будто бы видели в Найроби, то в Аддис-Абебе, а то он якобы возвращается с большими силами на штурм Кампалы. Некоторые газеты объявили даже о его смерти. На самом же деле он по-прежнему двигался к границе кружным путем, обходя многочисленные засады. Однажды он скрылся от преследовавшего его грузовика с солдатами лишь благодаря стаду слонов. Кабака со спутниками врезались в стадо, прошли сквозь него, а следы их были затоптаны.

Наконец измученные беглецы добрались до границы с Конго (теперь — Заир), где их задержал конголезский патруль. Наутро патруль должен был передислоцироваться, и задержанных было решено отпустить, чтобы не создавать для себя трудностей.

Так беглецы добрались до границы Бурунди. При переходе границы они не скрыли, что являются баганда, но, конечно, назвались чужими именами и сказали, что идут навестить родственников. Открылись только по прибытии в столицу Бурунди Бужумбуру, где кабаку с распростертыми объятиями встретил тамошний король. Тут же был установлен контакт с британским посольством, которое запросило Лондон о согласии предоставить кабаке политическое убежище. Ужинал он в тот день с британским послом.

Из Бужумбуры кабаку транспортным самолетом вывезли в Брюссель — ему пришлось спать на тюках с полотенцами. А из бельгийской столицы, где к нему присоединился его брат Генри, кабака Мутеса II вылетел в Лондон.

Уже там он узнал о разгроме во дворце и о том, что были сожжены королевские барабаны — символ, власти кабаки Буганды. Мутеса остался в Лондоне, где в школу ходили трое его детей. В 1967 году, вскоре после прибытия в Лондон, там вышла его книга мемуаров, озаглавленная «Осквернение моего королевства» и принесшая кабаке немалые доходы.

В этой книге помимо описания собственной жизни (становящегося тем более тенденциозным, чем ближе к событиям 1966 года) кабака пишет о своих предках, начиная с Мутесы I. Отдельные главы он посвящает своему прадеду, которого хвалит за приглашение в страну европейцев, и деду — Мванге. Одна из глав книги называется «XX столетие».

В мемуарах Мутеса, видимо, вспомнил свои кембриджские годы — его исторические главы хоть и написаны под углом зрения связей Буганды с Европой, главным образом с Англией, но небезынтересны как для широкой читающей публики, так и для историка. Он цитирует не только широко известные мемуары первых миссионеров — Маккея, Роскоу, а также Ф. Лугарда, но и малоизвестные мемуары Хама Мукасы. Цитаты обширну и выбраны не без вкуса. Интересны его оценки собственных предков. О Мванге, своем деде, он пишет так: «За все время правления Мванга боролся за освобождение своей страны от незваных гостей. Он не любил их и не хотел их присутствия. На него произвела впечатление сила, но не заинтересовали идеи белых. Он не смог ни восстановить старый порядок вещей, ни воспринять новый. Мне кажется, он заслуживает симпатии за это». Прежде чем перейти к изложению собственной биографии, он делает такой вывод о контактах Британии с Бугандой и английском колониализме в его стране: «Ассимиляция западных ценностей без отказа от собственных более древних увеличила наш потенциал. Нас когда-то назвали "жемчужиной Африки", и мы не хотели терять эту слазу, став культурными»^{66}.

В Лондоне во время своего второго изгнания Мутеса вел иную жизнь, нежели в первом изгнании. Сразу же по прибытии он провел неделю в офицерском госпитале для восстановления сил. Затем начались его скитания. Он жил в разных местах, в квартирах, нанятых для него друзьями. Мутеса существовал на небольшие гонорары за статьи в «Сандей телеграф», а затем на деньги за его книгу, которые быстро разошлись. Попытки экс-кабаки пристроиться в свой бывший полк натолкнулись на нежелание британского правительства иметь с ним дело. В общем, он жил и пил — а пил он по-прежнему много — на деньги, которые ему посылали друзья из Буганды. Давали деньги и баганда, живущие в Лондоне, и несколько друзей-англичан.

Лишь во второй половине 1968 года для «короля Фредди» нашлось место в благотворительном обществе Р. Кар-Гомма, заботившемся о жителях лондонских трущоб. Бывший кабака занимался теперь сбором пожертвований, украшательством общественных туалетов и составлением песенника для нищих. Его восемь «ролс-ройсов» остались во дворце в Менго, и Мутесе теперь нередко приходилось передвигаться пешком. Однако его бедствия, а также непризнание официальным Лондоном делали его в глазах почитателей в Буганде мучеником. Доброжелатели предупреждали его, что его жизни грозит опасность.

Смерть Мутесы 21 ноября 1969 года также окружена ореолом таинственности. Его адъютант Дж. Катенде около половины девятого вечера подал ему ужин. Затем зазвонил телефон. Катенде подошел к аппарату. Звонили Мутесе. Катенде вошел к нему, чтобы подозвать его, и нашел его на полу мертвым.