У великих африканских озер - [41]

Британский музей: «Он в двадцать раз больше собора Намирембе. Вы сможете представить размеры этого сооружения, если я скажу, что когда вы разгуливаете по нему, то вам кажется, что вы вообще не в здании, что вы ходите по улице».

Тауэр: «Во всех странах древние люди были действительно очень дурны, имея привычку так жестоко мучить своих собратьев».

Техника: «Все машины англичан на фабриках похожи, и, когда все движется, нельзя отличить разные виды работы, хотя и рабочие, и собственники фабрик знают в этом толк».

Университеты: «Хотя в Европе много учителей, но ничто не может сравниться с Кембриджем, вероятно, за ним идет Оксфорд».

Виндзор: «Виндзор — прекраснейший город в Англии, потому что там нешумно и он расположен на холме. Город возвышается как кафедра проповедника в соборе, из него открывается красивый вид во все стороны». Еще на пароходе Каггва и Мукаса с интересом изучали нравы и обычаи англичан, правила английского этикета, чтобы не сделать ошибок. Немалую помощь оказали сопровождавший их миссионер Э. Миллар и другие пассажиры. В книге Мукаса приводит множество их общих с Каггвой впечатлений о быте, нравах и характере англичан.

Европейские танцы, по их мнению, «постыдное дело, ведь мужчины и женщины танцуют вместе», однако «сама музыка лучше танцев»^{47}.

О деловой жизни английского города: «Люди разгуливают по городу до двух часов ночи; англичане спят очень мало, и поэтому они быстро богатеют».

Поразили путешественников обилие полных людей среди англичан и их вежливость в отношении комплекции: «Англичане терпимы к полноте: когда они видят человека, такого же толстого, как наш Накатанга (самый толстый человек в Буганде. — А.Б.), они говорят: через несколько лет он станет толстым».

С физическим развитием англичан они связали и «силу» английских женщин, «которая позволяет им работать как мужчины: на любых работах можно увидеть как мужчин, так и женщин». Это не могло не удивить баганда, поскольку у них существовало четкое разделение труда между полами.

Путешественники старались вовсю, чтобы не показаться невоспитанными своим хозяевам. Когда однажды Мукаса забыл в поезде шляпу, ему «стало стыдно быть простоволосым в такой большой стране и выглядеть как малый ребенок», и он тут же прикрыл голову платком.

В, Англии они встречались со многими известными людьми, так или иначе связанными с Африкой. Не говоря уже о том, что все, кто знал Каггву по Уганде, в том числе Г. Джонстон и Дж. Роскоу, считали своим долгом посетить их или пригласить к себе. Их принимали Генри Стенли, архиепископ Кентерберийский, а также лорд Розбери и даже премьер Солсбери, с которым они пили чай. 8 августа, незадолго до коронации, их удостоил приема сам король, поразивший угандийцев тем, что «он держался очень прямо, как будто в теле у него не было ни одного сустава», и тем, сколько золота было на нем надето.

Их посещали многочисленные репортеры, о них писали газеты. Велик был интерес к ним и простого люда. В Шеффилде, например, «много людей окружило их на улице, шли кто впереди, кто по бокам, и каждый хотел посмотреть, как они выглядят»^{48}.

Интерес к Каггве и его секретарю официальной Британии, почет, которым их окружали, — все это носило особый характер. Каггву принимали как представителя уже покоренного государства, которому надо было оказывать милостивое внимание, но не давать забывать свое место. Такие напоминания постоянно прорывались сквозь дипломатическую вежливость официальных лиц. Так, когда после посещения короля Каггве и Мукасе предложили расписаться в книге для визитеров, сопровождавший их капитан Хобарт сказал им: «Идите себе, я распишусь за вас». Путешественникам это совсем не понравилось, но они оказались вежливее хозяев — «понимающе промолчали и дали ответственному за них человеку сделать так, как он хотел»^{49}.

Каггву и Мукасу в отличие от послов Мутесы не надо было запугивать военной мощью Британии: Уганда уже была завоевана. Поэтому путешественникам почти не показывали военных маневров или воинских частей. Зато их старались поразить промышленной мощью Альбиона. И что же?

Сахарный завод, карандашная фабрика, фабрика верхней одежды были осмотрены путешественниками с предельной тщательностью. Они, никогда раньше ничего подобного не видевшие и даже не представлявшие, выдержали это испытание с честью. Не побоялись войти в метро, где «нельзя и подумать, что находишься под землей; там дороги так прекрасны, а электрический свет так ярок, а люди подобны саранче — их слишком много». И только один раз спасовали — перед «повозкой, именуемой автомобиль и движимой газом, который получается из какого-то вещества. Умная штука, но так пылит, что мы предпочли ехать в экипаже».

Самое поразительное, что на все чудеса техники Каггва и Мукаса смотрели под вполне определенным углом зрения: «Как бы там ни было, нам везет в одном — часть этих вещей обязательно завезут в Уганду, и их увидят те, кто никогда не был в Британии, мы уже увидели такое чудо — телеграф». Это было написано в начале путешествия. А потом Каггва и Мукаса стали «глазами своих соотечественников», внимательно рассматривая и старательно описывая все, что им показывали. Они старались повсюду бывать вместе, ведь «вдвоем можно увидеть больше». Отовсюду, откуда только можно было, брали с собой образцы и полуфабрикаты: глину с гончарного завода, кусочек угля из шахты, карандашные полуфабрикаты на разных стадиях изготовления с карандашной фабрики, полуфабрикаты ружейного ствола с оружейного завода — и все для того, «чтобы наши баганда увидели это».