У вечности глаза жестокие - [65]

Внезапно ужас от осознания скорой мучительной смерти сменила жгучая ярость. Нахлынув, волна гнева смела болевые ощущения. Мир перед глазами мгновенно обрел ясность и резкость. Владимир, подмятый собачьими тушами, передернулся всем телом и зарычал не хуже вожака. Мелкотня, заверещав, отцепилась тут же. «Охранник» как-то обреченно закрыл глаза и лишь крепче сжал зубы, только рыжий альфа остервенело драл предплечье.

Злость не ослабевала, мышцы прямо-таки сводило от желания действовать. Свиридов извернулся и подмял под себя мохнача. Обхватил его горло правой рукой, на которой продолжал висеть вожак, и стал сдавливать. Черный разомкнул пасть, задергался, но вырваться уже не смог и вскоре затих. Внимание капитана переключилось на рыжего. Недолго думая, он вцепился тому в горло зубами. Вожак заскулил и отцепился, закрутился на месте, силясь ускользнуть из захвата хотя бы и без куска кожи.

Рот наполнился соленой жидкостью и шерстью, но Владимир лишь сильнее стискивал челюсть. Затем, вообще, затряс головой, как некогда сам вожак. Вскоре пес перестал плакать и повис шерстяной тряпкой. Отбросив поверженного противника, Свиридов поднялся с земли и выпрямился во весь рост. Обвел взглядом улепетывавших собак и победно засмеялся, а затем зашатался и позорно плюхнулся обратно. Ярость схлынула так же быстро, как и пришла, забрав с собой последние силы и вернув боль.

Больше всего пострадало правое предплечье. Ноги защитили брюки из плотной ткани и грубые ботинки, торс, как ни странно, помешали подрать расположившиеся сверху вожак и мохнач. Замотав руку куском ткани, оторванным от футболки, капитан поторопился убраться с негостеприимной помойки и вновь потопал, куда глаза глядят.

Для Владимира, едва бредущего по улицам родного города, оказалось неприятным откровением отношение людей к попавшему в беду соотечественнику. Ведь прохожие явно видели, что он нуждался в помощи, но старательно игнорировали все попытки приблизиться. Отводили глаза, ускоряли шаг и, бросив резкое «некогда», торопились скрыться за поворотом.

Как назло, ни одного сотрудника полиции, наряда ДПС, да, в общем, любого другого представителя органов правопорядка не было видно. Обычно они являлись частыми гостями центральных улиц, да и микрорайонов, в которых проживал и работал капитан тоже. Этот же квартал, будто нарочно обходили стороной. Свиридов уже начал подумывать о том, чтобы совершить мелкое хулиганство типа разбития витрины магазина. Затем спокойно дождаться приезда наряда и, наконец — то, связаться с подполковником. Он даже подобрал камень потяжелее, чтобы приступить к выполнению плана, но тело опять скрутило резкой болью, заставив его рухнуть на асфальт.

Кое-как переждав спазм, Владимир сел и потер саднящие веки. Казалось, в глаза насыпали песка, и от этого они теперь ныли и чесались. Поморгав, он недоуменно уставился вперед — оказалось, мир вокруг изменился. Пейзаж, словно раскрашенный пьяным волшебником — экспрессионистом, удивлял всевозможными оттенками красного.

Свиридов растерянно оглядывался, мимоходом отмечая бордовые стены домов и розоватые стекла окон. Зажмурился на мгновение, пытаясь отогнать видение брусничных автомобилей, едущих по рубиновой автостраде. С чувством матюгнулся, разглядев гранатовую землю, бакановые стволы деревьев и карминные листья. Поднял голову и застонал: небо приобрело цвет фуксии, облака окрасились малиновым, ну и чтобы окончательно добить его, солнце превратилось в алый горящий шар. Такой же, какой он помнил из того странного сна. Да что там, Владимиру мерещилось, будто сам воздух впитал мельчайшие крупицы красного.

Но оказалось это только начало. Сильнейшее потрясение лишь поджидало его впереди. Желание капитана получить сочувствие от граждан исполнилось, вот только совсем по — другому, не так, как ему хотелось.

Две пожилые дамы остановились рядом и склонились к нему, интересуясь, не нужна ли помощь. А Владимир, вместо того чтобы ответить, вытаращил глаза и пялился на коралловую с пунцовой сеточкой кровеносных сосудов кожу незнакомок. Судорожно сглотнул вязкую слюну, различив розовые белки, радужку цвета киновари и вишневые волосы. Потряс головой, в надежде отогнать кошмар, но преуспел мало — сюрреалистические видения не исчезли.

Одна из сердобольных женщин протянула ладонь, очевидно, для того чтобы привлечь внимание. Однако, Свиридов отреагировал на приближение чудовищной длани воплем ужаса. Оттолкнув незнакомку, он, постоянно спотыкаясь, понесся вперед. Как будто специально навстречу шла многочисленная компания подростков, расцветкой кожи ничем не отличающаяся от женщин. Владимир отшатнулся от красных монстров и еще быстрее заработал ногами.

Бежал до тех пор, пока мог передвигаться, а после, забившись в полуразрушенный сарай, без сил упал на гнилые доски и провалился в забытье.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Бордовое солнце заплывало за горизонт. Крепкий ветер трепал стяг со странным изображением, которое Владимир, наконец-то, смог разобрать. Три одинаковых змеи обвивали шест и друг друга. И лишь головы пресмыкающихся были разного цвета — одна оранжевая, вторая голубая, третья темно-коричневая. Порывы ветра нисколько не мешали смотреть, наоборот, будто специально разворачивали полотнище, позволяя любоваться изображением.