У вас семь новых сообщений - [11]

– Что мне надеть?

– Кофту, которую мы купили, и свои любимые джинсы. Очень важно, чтобы на тебе были любимые джинсы.

Ей звонят, и пока она разговаривает, я успеваю доесть свой крендель.

– Мне надо бежать в центр, на кастинг.

Я знаю, что это, мама тоже постоянно на них ходила. Это встреча с модельером или фотографом, который смотрит на тебя и оценивает, подойдешь ли ты для фотосессии или показа. Дария выбрасывает недоеденную половину кренделя в урну и целует меня в обе щеки.

– У тебя есть мой сотовый? Дай мне знать, как все пройдет с мальчиком с виолончелью.

– Хорошо, – отвечаю я и вслед добавляю: – Спасибо за все.

Она оборачивается и машет рукой так, будто это мелочь. Я неожиданно понимаю, что так и не спросила, принадлежит ли запонка Бенджамину. Может быть, из следующего сообщения я узнаю больше.

Вернувшись домой, я иду к себе в комнату и надеваю бюстгальтер и кофту, а потом подхожу к окну и ищу взглядом Оливера. Его нет, но мое сердце все равно начинает биться чаще. Завтра мне исполнится пятнадцать, и я спрошу Оливера, можно ли мне посмотреть, как он играет.

Глава 9 Пятнадцать

На следующее утро повсюду висят шарики. Папа и Тайл сделали большой плакат с надписью «Луне пятнадцать!» На столе горка блинчиков с шоколадом. Они поют «С днем рождения», и Тайл подбегает, чтобы меня обнять.

Мне не хочется блинчиков, но с их стороны было так мило все это устроить, что я беру один. Тайл уже успел испачкать шоколадом свою пижаму с космическими кораблями. Папа приносит мне стакан апельсинового сока.

– В этом году хороший урожай, – говорит он.

Я делаю глоток, выглядываю в окно кухни и замечаю Оливера. Он сидит на лестнице, будто кого-то ждет. Что-то подсказывает мне: самое время.

Я взбегаю по лестнице и собираю волосы, потом снова распускаю их и снова собираю. Если собрать их, то я выгляжу старше, ближе к шестнадцати Оливера. Я пробегаю через кухню с криком:

– Сейчас вернусь! – Быстрее, чем отец успевает что-то предпринять.

Сегодня ясный и теплый весенний день. Я медленно, непринужденно спускаюсь по лестнице, как это делала бы Дария на моем месте, и подхожу к Оливеру, который крутит в руках неочищенный банан.

– Привет, – начинаю я.

– Привет.

– Мне пятнадцать, – о Господи, не нашла ничего получше сказать.

Тем не менее он улыбается и протягивает руку.

– Я Оливер, приятно познакомиться, Пятнадцать.

Я хихикаю, сажусь рядом и спрашиваю:

– Чем занят?

– Жду маму. Мы идем в театр.

– Круто, – говорю я, старательно делая вид, что мне все равно.

В отдалении воет сирена, и он поворачивается в ту сторону. Я использую эту возможность, чтобы рассмотреть его лицо. Его кожа мягкая, как шелк. Я решаюсь:

– Кстати, нельзя мне как-нибудь послушать, как ты играешь?

– Ты же уже слушаешь.

Кажется, я краснею. Он знает, что я слушаю его из своей комнаты. Черт!

– Ну да, но я хочу поприсутствовать лично.

Подъезжает машина, и его мама машет с заднего сиденья. Он поднимается, собираясь идти.

– А что мне за это будет?

Я не знаю, что предложить, но он уже почти сел в машину, так что мне надо торопиться:

– Я принесу печенье.

Он оборачивается и улыбается:

– Принеси себя. В пять часов.

– Ладно. Увидимся.

Машина отъезжает, я поднимаю глаза и вижу в кухонном окне Тайла и отца. По всей видимости, они наблюдали за сценой. Неожиданно я чувствую, что это только моя жизнь. Мне пятнадцать, и многое теперь должно измениться.

Прежде чем прослушать следующее сообщение, я решаю сходить на место происшествия. Может быть, там будет что-то. Зацепка, которую я смогу потом использовать.

Я еду на метро в Ист-Виллидж. Каждый день там похож на Хэллоуин. Жизнь течет совсем по другим правилам. Готы, панки, геи, книжные черви, шизофреники, поклонники моды, повара, несовершеннолетние бандиты – все они обитают вместе. Мне это кажется одновременно захватывающим и опасным. Я стою на углу Пятой улицы и Второй авеню и смотрю на тротуар. Мою мать на этом месте сбило такси. Мимо проезжает несколько машин. Интересно, что она почувствовала? Она почувствовала, каково это – летать?

Помню, вернувшись домой из лагеря, я находилась в странном затуманенном состоянии. Посреди ночи я проснулась на диване, услышав доносящийся сверху низкий стон. Я поднялась наверх и увидела, что отец упаковывает мамины вещи. Спустившись в кухню за водой, я обнаружила полицейский отчет, который он случайно оставил на столе. Я успела прочитать только первый абзац, в котором упоминалось место и то, что водитель был трезв.

Она умерла на этой улице. На ней было платье.

Что ж, пришло время для нового сообщения. Я сворачиваю на север, достаю мамин телефон и нажимаю единицу, чтобы прослушать следующее сообщение. Это отец, и его голос звучит как-то сонно.

Я… Я… просто позвони мне, хорошо?

Я останавливаюсь, и пешеходам приходится меня обходить. Неожиданно мне кажется, что я поступаю неправильно и, может быть, не стоило начинать слушать все эти сообщения. Может быть, следовало бы воссоединиться с двумя Рейчел и сходить с ума по «Сумеркам» вместе с ними. Но несмотря на все свои сомнения, я чувствую, что чего-то не хватает. Как на вывеске ресторана, на которой не горит одна буква. Если бы я могла прочесть слово целиком, может быть, все обрело бы смысл.