У страха глаза велики - [12]

— Как интересно! — постаралась я попасть в тот же тон. — Разве вы меня боитесь?

— О да, таинственная незнакомка! Хотя для психиатра вы чересчур молоды… Но это, пожалуй, пугает вдвойне…

— Вот как? Разве в этой профессии существует возрастной ценз?

Вообще-то я хотела бы спросить совсем о другом. Например, с какой стати ему вздумалось принять меня за психиатра. Вроде по поводу официальных причин моего присутствия мы с Германом договорились. Или Бобу он чего-то еще рассказал?

Когда мы спустились на кухню, Боб театрально прижал руки к груди и даже сделал вид, что пытается встать на колени:

— Нина Витальевна, голубушка, не дайте погибнуть во цвете лет двум страждущим личностям!

Она — кажется — улыбнулась. Поручиться не могу — мимолетная тень, пробежавшая по ее лицу, могла быть не улыбкой, а чем-то совершенно противоположным. Хотя на тираду, которую с истинно театральным пафосом выдал Боб, улыбнулся бы, наверное, даже гробовщик. Нина же только сказала спокойно:

— Сейчас что-нибудь найдем. Посытнее или слегка перекусить?

А ведь реплика «не очень-то вы похожи на умирающих» прямо-таки просилась на язык! Вотще. Я, кажется, начинала понимать, в чем секрет ее незаметности — Нина никогда не высказывала своего мнения. Конечно, для квалифицированной прислуги это естественно. Но ведь Нина — не совсем прислуга, а свой человек, почти друг семьи. Но сдержанность поразительная. Тут мои попытки завязать разговор явно пропадут втуне. Перед этим высокогорным спокойствием даже веселое буйство Боба несколько поблекло и увяло.

— Так, кормилица наша, поклевать аки птицы небесные.

Получив виноград, сыр и кофе, мы продолжили наш словесный бадминтон на террасе.

— Ох, боюсь, вы сочтете меня скучным… Увы, неумолимые годы погасили мой высокий пламень, превратив юного мечтателя в средней руки бизнесмена.

Шутит он или не совсем? Если только шутит — это мой потенциальный союзник. И совершенно неважно, как он при этом относится к Кристине. Человек, способный шутить над собственной глубокоуважаемой персоной, не станет гадить соседу в компот. А если в этой восхитительной демонстрации самоуверенности есть хоть чутошная доля искренности… Рядом с Германом-то он вечно второй.

— Не могу тебя представить в бизнесе. Деловой партнер? Фантастика! И на работу ты, кажется, вовсе не ходишь…

— Вот так всегда… — подвижное лицо моего визави превратилось в маску огорченного клоуна. Актером бы ему быть, а не бизнесом заниматься.

— Что — всегда? — поинтересовалась любопытная я.

— Женщины никогда не верили, что я могу чего-то добиться. — Боб сокрушенно развел руками. — Впрочем, меня это скорее спасало, чем огорчало. И, кстати, можешь спросить у Немца — я очень ценный кадр.

— У немца? Какого немца? — искренне удивилась я.

Он довольно ухмыльнулся.

— Герман, германец, немец. Я его уж лет пятнадцать так зову. На работу ходить? Когда надо, я и по шестнадцать часов вкалываю — как египтянин на пирамиде.

— И чем же ты занимаешься, если не секрет?

— Да какой там секрет! — отмахнулся Боб. — Придумываю всякое разное.

— Рекламные идеи, что ли?

— Чаще производственные или маркетинговые. В общем, специалист по неясным вопросам. Немец не даст соврать, я свой хлеб недаром ем. Он со своими юридическими мозгами все абсурдные идеи отметает сразу. А именно эти идеи — если, конечно, грамотно их использовать — приносят максимальный доход.

Не могу судить, насколько идеи Боба помогали Герману в делах, но меня прямо таки восхитило, с какой виртуозностью он избежал ответа на вопрос. Вроде бы и ответил, а вдуматься — не сказал вообще ничего.

— Пардон, что значит «юридическими мозгами»? Мне казалось, что Герман занимается торговлей, ну и отчасти производством.

— Зато вскормили эту акулу бизнеса именно на юрфаке, Викушка-то по его стопам пошла. А экономическое образование — это он уже потом добавлял, для комплекту, значить.

— Ясно. Инженеры торгуют пивом, а биологи в поте лица вяжут детские шапочки. Загадочная русская душа.

— Ну да, ну да. А юридическое образование в любой деятельности полезно.

— Ага, особенно в производстве газонокосилок, — съязвила я непонятно зачем.

— Да и там тоже. Хотя это уже крайности. Тебе никто не говорил, что ты споришь только ради того, чтобы поспорить?

— А я разве спорю? — мурлыкнула я самым нежным и тягучим голосом, на который была способна — примерно как сгущенка — и для усиления эффекта заложила руки за голову и сладко-пресладко потянулась. Прямо одалиска в гареме. «Султан» зевать не стал и легонько щелкнул меня по животу, так что я мгновенно сложилась вдвое, едва не сбив со стола кофейную чашку. Вот и пытайся после этого изображать сладкую идиотку! Не с этим кадром, во всяком случае. Ну ладно.

— С чего это ты меня психиатром обозвал? Вроде никого не трогаю, починяю примус, собираю материал для биографии. Акула бизнеса в семейном интерьере. Или Герман…

Молчал он с минуту, не меньше. Покачал головой, хмыкнул:

— Немец мне скормил ту же версию, что и всем. Балбес. Сперва Степа все компьютеры в доме поковырял — типа рутинная антивирусная проверка. Ага! Начальнику службы безопасности больше делать нечего. А теперь ты. Вообще-то я с Германом не со вчерашнего дня знаком. Эта, как ты выражаешься, биография ему нужна, как удаву подтяжки. И на фига же он тебя пригласил? Компаньонка-наблюдатель, какие еще варианты? Юная супруга не может вписаться в коллектив и нервничает. А про психиатра я уж так, для красного словца сказал. По моим наблюдениям для психиатра пока еще рано.