У стен великой Намазги - [30]
Первое. Джейтунцы не знали металла — это культура чисто неолитическая; в верхнем же слое Монджуклы, относящемся ко времени Анау I А, найдены медные изделия, свидетельствующие к тому же о достаточно высоком уровне металлургии.
Второе. Поселения джейтунцев представляли хаотические скопления небольших домиков. На поселениях же Монджуклы и Чакмаклы, существовавших во время Анау I А, мы видим нечто иное: и то и другое четко разделены на две части узенькой улочкой, да и дома на них крупнее джейтунских. Интересно, что ни до, ни после времени Анау I А такого четкого деления поселения на две части мы не находим ни на одном из поселений древних земледельцев Южного Туркменистана.
Третье. Керамика джейтунцев отличается от анауской с Чакмаклы и Монджуклы своей фактурой: у джейтунской посуды черепок толстый, в глину подмешан саман; у анауской — тонкий, в глине — мелкий песок. Отличается и роспись на сосудах. Разница настолько существенная, что О. Бердыев, проводивший раскопки на Чакмаклы, пришел к выводу: керамика Чакмаклы-депе (Анау I А) генетически почти не связана с керамикой как предыдущего периода (джейтунского), так и последующего (Анау I Б).
Четвертое. Джейтунцы скорее всего не знали мотыги, так как, несмотря на тщательные раскопки, ни на одном из их поселений не было найдено ничего похожего на это орудие труда. На Чакмаклы же найдены две мотыги — и именно в комплексе Анау I А.
Пятое. Сравнение орудий труда из нижних (джейтунских) и верхних (анауских) слоев Монджуклы, проведенное Г. Ф. Коробковой, показало, что налицо резкие различия: в нижнем слое — типично джейтунские микролиты, в верхнем — их нет совсем; различна техника обработки камня и изготовления орудий.
Шестое. В то время как уловить связь между керамикой джейтунцев и анаусиев почти невозможно, связь между джейтунской и намазгинской керамикой настолько очевидна, что, как считает В. М. Массон, керамику типа Намазга I (Анау I Б) с ее массивными формами и обильной примесью в глине самана легче вывести прямо из джейтунских комплексов, минуя посуду типа Анау I А.
О чем все это говорит? Еще в 1960 г., т. е. за несколько лет до раскопок на Монджуклы и находок мотыг на Чакмаклы, И. Н. Хлопин с характерной для него обстоятельностью писал: «…современная наука еще не располагает достаточным количеством фактов, чтобы отстаивать автохтонность или привнесение стиля росписи, выделенного в этап Анау I А. Но, учитывая незначительное количество фрагментов керамики с росписью стиля Анау I А, ее локализацию только в районе Ашхабада и как бы выпадение этих орнаментов из общей линии развития мотивов росписи от Чопан-депе к Анау I Б, а также появление некоторых иных мотивов росписи на ранних ступенях Анау I Б, вряд ли имеющих свои корни в джейтунской культуре… возможность столь ранних влияний культур иранского круга, вероятнее всего, за счет инфильтрации их носителей не может быть отвергнута»>{81}.
Если к этому добавить, что мотыги с Чакмаклы очень похожи на мотыги из Сиалка и Хассуны, что индустрия Анау I А вообще имеет много общего с индустрией иранских поселений, что посуда Анау I А очень близка расписной керамике раннего Сиалка, что уже во время Сиалка I жители этого поселения использовали орудия из меди, то мы с достаточной долей уверенности можем сделать вывод о появлении в подгорной полосе Копетдага переселенцев из Ирана где-то на последней стадии джейтунской культуры. О том же свидетельствует и необычная планировка Монджуклы и Чакмаклы во времена Анау I А. «По-видимому, такая планировка поселков, — пишет В. М. Массон, — отражает деление их обитателей на две фратрии… Подобная планировка поселений, не находящая себе аналогий… возможно, отражает черты этнического и социального своеобразия»>{82}.
На основании всех этих соображений мы можем заключить, что джейтунская культура действительно сменяется анауской, но последняя не является прямым развитием первой. Комплекс же Намазга I возник, возможно, в результате слияния джейтунской и анауской традиций. Видимо, пришельцы из Ирана, хорошо знакомые с металлом и ткачеством, вытеснили с некоторых поселений (например, с Монджуклы) джейтунцев, а также основали ряд новых, например Анау. Возможно, что какое-то время переселенцы сосуществовали с джейтунцам», ибо во время, соответствующее верхним, анауским слоям Монджуклы и Чакмаклы, продолжало существовать такое чисто джейтунское поселение, как Чагыллы-депе.
Со временем пришельцы были ассимилированы местным населением, позаимствовавшим у них секреты металлургии. На базе этих двух культур и возникла культура Намазга I (Анау I Б). Необходимо, однако, оговорить, что вопрос о переходе от джейтунской культуры к комплексу Намазга I остается во многом неясным из-за недостатка материалов. Во всяком случае, мы знаем, что переселение произошло где-то на рубеже VI–V тысячелетий до н. э. (культура Анау I А существовала в V тысячелетии до н. э., после чего начался период Намазга I). Можно, пожалуй, сказать, что Анау I А — это время, переходное от неолита к энеолиту, которому и посвящается следующий раздел книги.
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге Дж. Мелларта, одного из крупнейших специалистов по археологии Передней Азии, освещается важнейший этап в истории древнего Востока и всего человечества — период так называемой неолитической революции. Книга впервые переводится на русский язык. Научная ценность издания возрастает благодаря подробному комментарию переводчика.
Книга, написанная совместно известным греческим сейсмологом А. Г. Галанопулосом и писателем, археологом Э. Бэконом, посвящена разгадке одной из интереснейших тайн в истории — Атлантиде и ее исчезновению В этом труде сделана серьезная попытка на основании данных геофизики, океанографии с максимальным привлечением исторического (письменного) и археологического материалов решить загадку Атлантиды.
В книге рассматривается развитие коневодства на Востоке и в Евразийских степях в тесной связи с историей народов, осваивающих коня, с момента его приручения в 4 тысячелетии до н. э. до первых колесничных боев и состязаний всадников в VII в. до н. э.
Книга английского археолога Леонарда Вулли, знакомого советским читателям по его ранее изданной книге «Ур халдеев», посвященной открытиям шумерской цивилизации, рассказывает о его работе в Северо-Западной Сирии, где им был раскопан древний город Алалах, важный торговый центр, связывающий цивилизации Месопотамии, Египта, хеттов и Эгейского мира. Книга представляет интерес для широкого круга читателей.