У стен Москвы - [7]
— Браво, Наташа!
— Бра-во-о!!! — неслось со всех сторон.
Занавес закрылся. Ученики бросились растаскивать стулья, готовя зал для танцев. Среди них Кожин заметил рыжеволосого мальчика лет тринадцати. Он активнее всех передвигал стулья, с кем-то спорил, кому-то что-то доказывал, — словом, действовал так, будто именно он являлся распорядителем вечера, именно ему предстояло первым открывать вечер танцев.
В дверях появился директор школы. Увидев его, мальчик нырнул в гущу ребят и через мгновение уже был за спиной Кожина, уселся на подоконник и закрылся портьерой. Он только изредка высовывал из своего убежища голову с взъерошенными волосами и тихим шепотком спрашивал Александра:
— Дяденька, не ушел он еще?
— Кто «он»? — не оборачиваясь, спросил Кожин.
— Ну, директор… Тот, высокий… Знаете, какой он у нас?
— Сердитый?
— Ага, Большим все можно, а нам нельзя. А разве я мог не прийти, если сегодня тут Наташа выступала? Слыхали, как она пела? Правда, хорошо?
— Правда. А зовут-то тебя как?
— Вообще-то меня зовут Олегом, но чаще — Олежка. По-разному зовут…
Кожин назвал ему и свое имя.
— В каком же ты классе учишься?
— А! — он безнадежно махнул рукой. — Мне еще долго учиться. В шестом…
— А Наташу откуда знаешь?
Из-за портьеры на Александра смотрели удивленные глаза Олега.
— Ну как же? Ведь она же училась в этой школе. И вожатой была у нас. Она мне первому повязала красный галстук. Не верите?
— Нет, почему же, верю.
— Я и маму ее знаю. Во учительница! — показывая большой палец, с восхищением произнес мальчик. — Только она уезжает от нас. Директором школы ее назначают. В Березовок. Наташа здесь, конечно, останется. У бабушки. Она в институте учится. Как окончит, будет немецкий язык преподавать в школе.
Олег так уверенно рассказывал о Наташе и ее матери, будто на много лет вперед знал, что те будут делать и как построят свою жизнь.
Заиграл оркестр. Начались танцы. Александр опустился на стул у стены и стал наблюдать за танцующими. Он словно искал кого-то. Чем больше он всматривался в танцующие пары, тем озабоченнее становилось его лицо.
«Ушла, наверное… Спела — и ушла», — подумал Кожин и, поднявшись с места, направился к выходу. Когда он был уже у самой двери, его вдруг окликнули.
Кожин обернулся и увидел возле сцены невысокую женщину с гладко зачесанными седеющими волосами. Александр сразу узнал свою бывшую учительницу русского языка и литературы Ермакову Надежду Васильевну. Она была такая же, как и в те годы, когда он учился. Только тогда в ее волосах не было седины, а у глаз — морщин. Ермакова стояла рядом с какой-то высокой худощавой женщиной и приветливо улыбалась ему.
— Здравствуйте, Надежда Васильевна! — шагнув ей навстречу, с радостью произнес Кожин, потом поклонился ее собеседнице — Дроздовой Ирине Михайловне.
— Здравствуй, здравствуй!.. — подавая ему небольшую полную руку, проговорила Надежда Васильевна и, обращаясь к подруге, сказала: — Нет, ты только посмотри на него, Ира. Совсем недавно этого человека не было видно из-за парты. А уж был озорник!.. Каждый день получал двойки и за ответы, и за поведение.
— Не было этого, Надежда Васильевна, — смущенно возразил Александр.
— Нет, было, — настаивала Ермакова, хотя хорошо помнила, что Кожину она никогда не ставила двоек. Он был хорошим ее учеником.
— Вы лучше не возражайте ей, Саша, а то ведь она под горячую руку и сейчас может влепить вам двойку… за поведение. Она у нас строгая, — предостерегла его Ирина Михайловна. — Учителю возражать нельзя.
— Есть не возражать!
— То-то… — с напускной строгостью проговорила Надежда Васильевна и снова осмотрела Кожина с ног до головы. — Подумать только! Прошло всего каких-нибудь восемь лет, а смотри как человек возмужал… и кубики на петлицах, и орден на груди. Ты что, уже и повоевать успел?
— Пришлось и повоевать, Надежда Васильевна.
— Неужели на финской?
— Нет, на Хасане.
— Понятно. А в Москве служишь или, может, в отпуск приехал?
— Ни то и ни другое. Служу я по-прежнему на Дальнем Востоке. А здесь учусь. На курсах переподготовки командного состава.
— Генералом мечтаешь стать?..
— Что вы, Надежда Васильевна! Какой же из меня генерал! После боев на Хасане назначен командиром батальона. А знаний военных не хватает. Вот я и решил…
— И правильно сделал. Ну ладно, иди потанцуй, а то мы совсем заговорили тебя.
— Да нет… Я домой, пожалуй, пойду.
— Домой? Вам что, девушки наши не нравятся? — спросила подруга Надежды Васильевны.
— Нет, что вы, Ирина Михайловна!..
— Ну а раз нравятся, так зачем же дело стало? — спросила Дроздова и, заметив Наташу, подозвала ее.
Девушка отделилась от своих подруг и направилась к ним. Чем ближе подходила Наташа, тем сильнее охватывало Кожина какое-то непонятное волнение. Он никак не ожидал, что еще раз увидит ее в этот вечер. И вот она перед ним.
— Знакомьтесь, Саша. Это дочь Надежды Васильевны, — сказала Дроздова.
Кожин был приятно удивлен. Он не знал, что у Ермаковой есть такая взрослая и красивая дочь.
— Наташа, — смущенно проговорила девушка и протянула ему руку.
— Что же это вы так нехорошо поступаете? Пригласили человека на вечер и бросили на произвол судьбы, — журила Наташу Ирина Михайловна.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Эта книга — о механизированном корпусе, начавшем боевые действия против гитлеровцев на Калининском фронте в 1942 году и завершившем свой ратный путь в Берлине. Повесть состоит из пяти частей, по существу — самостоятельных произведений, связанных сквозными героями, среди которых командир корпуса генерал Шубников, командир танковой роты Мальцев, разведчик старшина Батьянов, корреспондент корпусной газеты Боев, политработник Кузьмин. Для массового читателя.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка. Продолжение супербестселлера «Я дрался на Т-34», разошедшегося рекордными тиражами. НОВЫЕ воспоминания танкистов Великой Отечественной. Что в первую очередь вспоминали ветераны Вермахта, говоря об ужасах Восточного фронта? Армады советских танков. Кто вынес на своих плечах основную тяжесть войны, заплатил за Победу самую высокую цену и умирал самой страшной смертью? По признанию фронтовиков: «К танкистам особое отношение – гибли они страшно. Если танк подбивали, а подбивали их часто, это была верная смерть: одному-двум, может, еще и удавалось выбраться, остальные сгорали заживо».
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Роман Робера Мерля «Уик-энд на берегу океана», удостоенный Гонкуровской премии, построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Эта книга — рассказ о трагических днях Дюнкерка, небольшого приморского городка на севере Франции, в жизнь которого так безжалостно ворвалась война. И оказалось, что для большинства французских солдат больше нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, а есть только страх, разрушение и хаос, в котором даже миг смерти становится неразличим.