У стен Ленинграда - [2]
Вспомнилось, как в ранний июньский час постучался в мою квартиру связной райвоенкомата и вручил мне повестку о немедленной явке на сборный пункт. Я быстро собрался и остановился перед закрытой дверью спальни. Мне очень хотелось увидеть жену и детей, перед уходом поговорить с ними; взялся за дверную ручку… Но, поборов душевное волнение, решительно вышел из комнаты.
Мои раздумья прервал тихий голос старшего лейтенанта:
— Товарищи, что-то эта женщина не вовремя собралась полоскать белье. Посмотрите за ней.
Прижимаясь к земле, Круглов пополз к опушке леса.
Женщина стояла на берегу и, прикрыв рукой глаза от солнца, смотрела в нашу сторону.
Вместе с Романовым я разглядывал ее лицо: он — в бинокль, я — в оптический прицел. Лицо было сухое, длинное, с острым носом и подбородком, близко поставленные глаза напоминали лисьи.
Вот женщина присела на корточки, вынула из корзины тонкий шнур, к концу которого был привязан груз, и ловко бросила его в воду. Потом взяла тряпку и начала медленно ее полоскать. Вместе с тем она осторожно наматывала на руку конец шнура и, как только показался груз, сразу же бросила невыжатую тряпку в корзину, а шнур сунула за пазуху и вышла на берег. Посмотрев еще раз в нашу сторону, она легко подхватила на коромысло корзины и торопливо, по-мужски зашагала к дому.
В это время к нам подполз Круглов.
— Ну как дела? — спросил он.
— Все это очень подозрительно, товарищ командир, — ответил Романов.
— Я тоже так думаю… Но мы не должны показывать вида. Надо следить…
— Но она может уйти.
— Не беспокойтесь, там рядом с хутором есть наши ребята.
Подойдя к забору, женщина взялась за щеколду калитки, воровато осмотрелась вокруг и, не заметив, видимо, ничего подозрительного, вошла во двор, швырнула под забор корзину с бельем, а сама быстро зашагала к воротам сарая.
Романов тихо свистнул.
— Наверное, издалека приехала ты, чертова фрау, полоскать белье в русской речке. Смотрите, смотрите, товарищ командир, — быстро проговорил Романов, — прачка-то устанавливает антенну!
Петр Романов — по военной профессии радист, по гражданской преподаватель немецкого языка. Могучая фигура делала его похожим на сельского кузнеца. Веселый и остроумный, он быстро сходился с людьми, чувствовал себя со всеми легко и непринужденно. Но был в нем один недостаток: слишком горячился и нервничал. Вот и сейчас он весь как-то напружинился, словно собирался броситься через реку.
— Спокойно, Романов, — положил Круглов руку на плечо красноармейцу. Немецкий разведчик передаст только то, что видел: проход через реку свободен, глубина воды такая-то, русских нет. А это нам и нужно.
Командир роты Виктор Владимирович Круглов полюбился нам с первой встречи. Смуглое, несколько продолговатое лицо его было полно спокойствия. Сразу запомнились большие голубые глаза, густые брови, упрямые губы и великолепные белые зубы, которые очень молодили его…
На груди командира красовались боевые ордена. Из рассказов товарищей по роте мы знали, что он участвовал в финской кампании и успел побывать не в одной схватке с гитлеровскими оккупантами.
Слушая командира, я, как сыч, водил глазами по берегам реки, боясь, что не замечу врага, который где-то недалеко подкрадывается все ближе к нам.
Неожиданно с противоположного берега донесся шум моторов, и вскоре мы увидели мчавшихся по полю вражеских мотоциклистов. Их было десять. «Здравствуйте, вот и первая встреча, — думал я. — А сколько еще таких встреч будет впереди!» Руки невольно крепко сжали винтовку. Я посмотрел на Круглова. Лицо его было каменным, глаза горели недобрым огнем.
— Видите, товарищи, как действует враг, — сказал он. — Вначале выслал радиста-разведчика, а за ним — разведчиков-мотоциклистов. — Старший лейтенант строго посмотрел на нас: — Предупреждаю: без моей команды — ни одного выстрела. — И он уполз к опушке леса, где находился телефонист.
Немецкие мотоциклисты подъехали к берегу, приглушили моторы, не слезая с машин, стали внимательно смотреть в нашу сторону. Потом один за другим соскочили с мотоциклов и, держа наготове автоматы, двинулись к реке.
Романов толкнул меня локтем в бок:
— Никак, эта сволочь решила переправиться на наш берег?
— Откуда я знаю? Будем ждать команды… Гитлеровцы осторожно подходили к реке, снимали с ремней фляги, наполняли их водой…
Романов проговорил сквозь зубы:
— Эх, напоить бы их сейчас другой водичкой!
— Всему свое время…
Мы с любопытством рассматривали немецких мотоциклистов. Их лица и одежда — в дорожной пыли, на туго затянутых ремнях — гранаты-«колотушки», на головах — стальные каски, низко надвинутые на глаза.
По совести сказать, тогда я почему-то не испытывал к немецким солдатам ненависти, она появилась немного позднее, когда я увидел смерть моих товарищей и звериную жестокость фашистских палачей.
Над нами высоко в небе разыгралось сражение. Вражеский самолет, окутанный облаком черного дыма, стремительно падал на землю. Черная точка отделилась от горящего самолета, потом как будто натолкнулась на что-то в воздухе, на мгновение приостановилась, и мы увидели раскрытый парашют, под куполом которого болтался из стороны в сторону человек.
Автор этой книги был одним из лучших стрелков прославленного 14-го Краснознаменного полка 21-й дивизии войск НКВД, в котором и зародилось снайперское движение. За два с половиной года на передовой (с сентября 1941-го по февраль 1944-го) - огромный срок для снайпера! - Иосиф Иосифович Пилюшин уничтожил более ста немецких солдат и офицеров, сам был неоднократно ранен, потерял правый глаз, но научился стрелять с левого плеча и вернулся в строй. Эта книга - уникальное свидетельство человека, лично выбившего целую роту фашистов.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами первая системная попытка осмыслить опыт самого масштабного предпринимателя России и на сегодняшний день одного из богатейших людей мира, нашего соотечественника Олега Владимировича Дерипаски. В книге подробно рассмотрены его основные проекты, а также публичная деятельность и антикризисные программы.Дерипаска и экономика страны на данный момент неотделимы друг от друга: в России около десятка моногородов, тотально зависимых от предприятий олигарха, в более чем сорока регионах работают сотни предприятий и компаний, имеющих отношение к двум его системообразующим структурам – «Базовому элементу» и «Русалу».