У радости тысяча имен - [4]

Введение

Дао дэ цзин — необыкновенно точное описание разума, который находится в гармонии с тем, что есть. Древний Китай, современная Америка — какая, собственно, разница? Время и пространство не имеют значения.

Когда вы не верите своим мыслям, жизнь становится легкой и непринужденной, не требующей усилий. Мой опыт говорит о том, что замешательство—единственная причина страданий. Вы пребываете в замешательстве, когда спорите с тем, что есть. Когда вы абсолютно уверены в существовании того, чего вы хотите. Поэтому, желая чего-то, отличающегося оттого, что есть, знайте — вы действительно испытываете замешательство.

Исследуя свои мысли, вы узнаёте, как привязанность к убеждению или истории влечет за собой страдание. Естественное состояние разума — спокойствие. Затем появляется мысль, вы начинаете верить ей и от спокойствия не остается и следа. Вы замечаете, что ощущаете в этот момент стресс, и это ощущение дает вам знать, что вы сопротивляетесь тому, что есть, поверив этой мысли; оно говорит вам, что вы ведете войну с реальностью.

Когда вы подвергаете исследованию мысль, стоящую за этим ощущением, и осознаете, что она не является правдой, вы оказываетесь за пределами вашей истории. И тогда, в свете осознания, история исчезает, и остается только то, что есть на самом деле. Спокойствие — это то, кто вы есть без истории, пока не появится следующая стрессовая история. Со временем исследование начнет проявляться в вас в виде естественного, бессловесного отклика осознания на возникающие мысли.

Под Мастером в Дао дэ цзине подразумевается человек со спокойным разумом, любящий то, что есть. В этой книге я часто использую слово «Мастер», поскольку оно присутствует в Дао дэ цзине, и я употребляю местоимение «она», потому что все, о чем я говорю, — мой личный опыт. Но обычно я не часто прибегаю к словам «мастер» или «учитель». Ведь тогда получается, что не все могут быть учителями. А это не так. Каждый из нас наделен мудростью в равной мере. Один человек не может быть мудрее другого. И, в конце концов, никто не может быть для вас лучшим учителем, чем вы сами.

Я не даю советов. Каждый из вас сам знает, что ему нужно, и я доверяю этому. На протяжении сорока трех лет я была невежественной и беспомощной, а потом я нашла Путь — или оказалась достаточно открытой для того, чтобы Путь нашел меня. Поэтому я верю, что вы тоже способны обрести свой Путь. Никто не лучше и не хуже другого.

Не существует гуру, способных по мановению волшебной палочки сделать вас просветленным. Но если духовный наставник — это человек, который доволен жизнью, не спорит с реальностью, проживает каждое мгновение радостно и без усилий, принимая вещи такими, какие они есть, тогда, кто знает, может быть, я и есть такой наставник.

Я открыта всему, что приносит мне разум, всему, что приносит мне жизнь. Я исследовала свои мысли и пришла к выводу, что они ничего не значат. Я свечусь изнутри радостью понимания. Мне известно страдание, я познала радость, и я знаю, кто я есть. Я есть то же, что и вы, даже если пока вы еще этого не осознали. Когда нет истории, нет прошлого или будущего, когда не о чем беспокоиться, нечего делать, некуда идти и некем быть — это прекрасно.

У РАДОСТИ ТЫСЯЧА ИМЕН

Дао, о катаром можно рассказать, не есть вечное Дао.

Невозможно выразить реальность словами. Пытаясь сделать это, вы ее ограничиваете. Вы втискиваете ее в существительные, прилагательные и глаголы, и постепенно поток прерывается. Дао, о котором можно рассказать, не есть вечное Дао. Пытаясь рассказать о нем, вы помещаете его в рамки времени. Оно прекращает существовать от одной лишь попытки дать ему имя, Как только вы даете чему-то имя, оно перестает быть вечным, «Вечный» означает «свободный», «лишенный границ», «не имеющий местоположения во времени и пространстве».

Нет имени и у той, кто сейчас сидит в кресле. Я — опыт вечного. Даже при мысли «Бог» все останавливается и начинает проявляться во времени. И точно так же, как я создаю «Бога», я создаю «не-Бога» —действует тот же механизм. Подумав о дереве, вы создаете «дерево» и «не-дерево». До тех пор пока вы не даете имен, в мире не существует вещей, он лишен смысла,

В мире, в котором отсутствуют слова и вопросы, нет ничего, кроме покоя, Это пространство, где на все уже есть ответы. В этом мире, предшествующем словам, есть только реальное — неделимое, непостижимое, всегда присутствующее. То, что мы воспринимаем как нечто отдельное, не может быть реальным, поскольку ум уже создал это вместе с его именем. Когда мы понимаем это, нереальное становится прекрасным, ведь нет ничего, что могло бы угрожать реальному. Я никогда ничего не рассматриваю отдельно друг от друга и не даю названий — «дерево», «ты», «я». Все это является результатом воображения, независимо стг того, верите вы в это или нет.

Именно стремление дать всему название создает те самые «отдельные» вещи, из которых состоит мир иллюзий, мир сновидений. Первый сон — оторвать часть от целого и назвать ее «деревом». Я называю это «мышлением первой генерации». Затем одна мысль порождает другую, и в результате мы имеем «большое дерево», «красивое дерево», «дерево, под которым я хотел бы посидеть», «дерево, из которого получится отличная мебель», «дерево, нуждающееся в спасении» — и сны продолжают сменять друг друга. Ребенку потребуется всего мгновение, чтобы погрузиться в мир сна, в сон о мире, когда он впервые соединит слово с каким-нибудь предметом или явлением. А вам понадобится одно мгновение, чтобы усомниться в сне, разрушить его чары и быть благодарным Дао за все — «дерево», «не-дерево»; «мир», «не-мир».