У пана лесничего на шляпе кисточка - [9]
— А директор знает? — спросили дети.
— А чего ему знать? — удивилась тетушка Глознечиха.
— А директор знает, почему школа закрыта?
— А как же ему не знать, ежели он сам ее закрывал? Пришел вчера после занятий, показал какую-то записку, дескать, от нашего сельского старосты ему принесли. А под конец взял ключи и сказал, что должен отдать их старосте.
— Старосте?
— Ему самому.
— И все из-за этой записки?
— Из-за нее, точно из-за нее.
— А что же это за записка такая?
— Такая уж записка. Указано в ней, что школу-де надо закрыть.
— А почему там так указано? — не успокаивались дети.
— Почему да почему! Ведь и самому старосте это кто-то наказал. Уроков теперь не ждите, кончились, — сказала тетушка Глознечиха и тоже стала отсылать детей домой.
— Но ведь мы сегодня хотели идти на прогулку, — горевали дети.
Тетушка Глознечиха покачала головой, повздыхала и пошла по своим делам.
— Подумаешь, прогулка, — оборотилась она еще раз к ребятам. — Теперь хоть каждый день прогуливайтесь.
ОХ И ПОДЛАЯ ШТУКА ВОЙНА!
Хаживал в лес и хромоногий Ондрей. Каждый день волочил он за собой маленькую тележку с решетчатыми боковинками. Плелся медленно, огибая камни и бугры, потому что был старый и одна нога у него была деревянная. Куда бы ни держал путь, повсюду таскал с собой палку: с ней идти было легче.
кричали дети, завидев его. Иной раз какой-нибудь сорванец садился к нему в тележку, и Ондрей, сперва ничего не замечая, должен был тащить этого негодного мальчишку. И только оглянувшись, останавливался. Подняв палку, начинал браниться.
— Ну погодите, погодите! — грозил он палкой.
А потом снова трогался в путь. А за спиной у него опять раздавалось:
— Ты чей? — спросил он как-то раз Янко Якубеца.
— Ничей, — ответил вместо него Юро Ванда.
Ондрей оставил тележку на дороге, а сам подошел к детям. Мальчики попятились.
— Сколько тебе лет? — спросил Ондрей.
— Чего?
— Сколько тебе лет, спрашиваю.
— Одиннадцать, — соврал Юро Ванда.
— А не врешь?
— Истинная правда.
— Скажи своему дружку, что он врет, — поворотился Ондрей к Душану Вертику.
— Не врет он, — солгал и Душан.
— И ты обманываешь, — сказал Ондрей Душану и снова поглядел на Юро Ванду. — Так сколько же тебе лет? Только правду говори!
— Девять.
— Точно?
— Точно.
— А тебе сколько?
— Семь, — сказал теперь правду и Душан Вертик.
— Вот ведь, ребятки, — повел речь колченогий Ондрей, — когда я был такой же вот шпингалет вроде вас, словом, когда мне было столько лет, сколько вам сейчас, у меня, поди, и ноги были такие же… Только для чего они были? — спросил он как бы сам себя и примолк.
— Рассказывайте, рассказывайте!
— А чего рассказывать-то?
— Дальше рассказывайте!
— Я только хотел сказать, что когда мне было столько лет, сколько вам, бегал я, поди, лучше, чем любой из вас. В самом деле. Сам черт бы меня не догнал. — Он, чуть склонив голову, прищурил один глаз, а другим посмотрел на Душана Вертика. — Ох и подлая штука война! — вздохнул он. А потом еще раз спросил: — Тебе сколько лет-то?
— Семь.
Ондрей пошел и уже больше не оглядывался. Он медленно удалялся, волоча за собой тележку и клонясь в одну сторону так, что казалось, вот-вот упадет.
В ЛЕС ПРИШЛИ МАШИНЫ
Ребята уж собрались было разойтись, когда один мальчик сказал:
— Давайте сами устроим экскурсию!
— Сами?
— Ну и что? Пойдем на экскурсию без учительницы.
— Как без учительницы?
— А так! — обрадовался Янко Якубец. — Пойдемте в лес сами. Геленка все равно ждет нас у себя дома, учительница же сказала ей, что мы придем к ним. Кто хочет идти, айда за мной.
Уже было, наверное, часов десять или одиннадцать, когда мальчики зашагали по стежке вдоль журчащей речки. Тоно Дольный бросил в речку жестянку, и все смотрели, как волны уносят ее. Мальчики подошли к самому проселку, и только там жестянка скрылась под деревянным мостом.
Ребята огляделись: лес был совсем рядом. Некоторые кинулись вперед, чтобы быть в лесу первыми. И вдруг увидали телегу, доверху груженную скарбом. Это была телега дядюшки Вертика.
— А вы куда идете? — спросил мальчиков дядя Вертик.
— Идем на экскурсию, — ответил Душан за всех.
— На экскурсию? А куда?
— В лесничество.
— В лесничество? Как так? Ведь их-то я и перевожу в деревню.
— В деревню?
— Вот именно!
— А кого? Лесничего?
— Его самого.
— А почему? Почему их перевозите? — наперебой спрашивали дети.
Дядюшка Вертик хлестнул волов, оглянулся назад, на телегу — все ли там хорошенько увязано, уложено, и завздыхал:
— Вот дело-то какое. Лесничий получил приказ выбираться из леса. Да и лесорубов нынче прогнали. Плохо дело. В лес и заглянуть-то теперь нельзя.
— Как так нельзя?
— А вот так! Сказывали, аэродром там будут строить.
— Аэродром?
— Он самый.
— В лесу?
— Вот именно.
— А разве могут самолеты там приземляться?
— Приземляться-то будут на Юнчовине, а в лесу их будут только прятать.
— Значит, аэродром будет на Юнчовине?
— И на Юнчовине, и в лесу. Кто их знает, как они там все устроят.
— А сходить туда поглядеть можно?
— Не пустят вас.
— Кто не пустит?
— Ну кто? Солдаты. Их там целый полк. Да вы разве не знаете, что в лес пришли машины?
В 1966 году в Праге проходил Международный конкурс книг для детей и юношества под девизом «Для молодёжи атомного века». Первую премию на этом конкурсе получила повесть молодого словацкого писателя Ви́нцента Ши́кулы «Каникулы с дядюшкой Рафаэ́лем». В весёлой непритязательной манере рассказывает повесть о деревне Гру́шковец, «самой обыкновенной деревне, как и все», и о знаменитом деревенском оркестре, в котором играет на геликоне герой повести одиннадцатилетний Винцент. Но за этим непритязательным весёлым рассказом встаёт жизнь современной словацкой деревни со всеми её заботами и радостями.
Винцент Шикула (род. в 1930 г.) — известный словацкий прозаик. Его трилогия посвящена жизни крестьян Западной Словакии в период от начала второй мировой войны и учреждения Словацкого марионеточного клеро-фашистского государства до освобождения страны Советской Армией и создания новой Чехословакии. Главные действующие лица — мастер плотник Гульдан и трое его сыновей. Когда вспыхивает Словацкое национальное восстание, братья уходят в партизаны.Рассказывая о замысле своего произведения, В. Шикула писал: «Эта книга не об одном человеке, а о людях.
Как маленький Шурка очень хотел попасть в кино.Художник Ушакова Наталья Абрамовна.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.
Чарли — самый модный из паровозов, но впечатление от него остается странное. Красная Шапочка, например, непременно бы прокомментировала слишком острые зубы паровозика (зачем они ему вообще?). Чарли пашет как лошадь, Чарли возит тяжелые составы и дружит с машинистом Бобом. Но судьба его печальна (а чего мы ждали от Кинга?).
В томе представлены избранные произведения известных русских писателей — В. Г. Короленко, А. И. Куприна, И. А. Бунина. А. Н. Толстого.
Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.