У пана лесничего на шляпе кисточка - [7]

— В лесниковый дом?

— Мы же к нам идем.

— А ваш пес правда не укусит?

— Не укусит.

КОСУЛЯ

В лесничестве мальчику ужасно понравилось. Геленка повела его в свою комнату, показала ему куклы и игрушки. И сколько их у нее! Такую уйму игрушек Йожко сроду не видел. У него-то у самого вообще игрушек не было. Да и комнаты своей не было. Сколько бы это было комнат, если бы каждый из его братьев и сестер вздумал иметь свою! Если хотелось играть, Йожко убегал из дома в загуменье или на Глинник.

На Глиннике стояли скирды, с которых можно было скатиться. Совсем как с ледяной горки. Или можно было наломать ольшаника и устроить себе шалашик. Из ольшаника.

Геленкина мама дала ему хлеб с маслом. Сперва он отказывался, но, увидев, что и Геленка собралась есть, протянул руку и взял душистую краюшку.

— А косулю ты уже показала? — спросила Геленкина мама.

— Нет, еще не показала.

— Какую косулю? — удивился Йожко.

Геленка повела его во двор. Она остановилась возле низенького сарайчика с маленькой деревянной дверкой и два раза постучала:

— Анна, Анна!

Из сарайчика выбежала косуля.

— Вот это чудо! — завизжал Йожко, даже забыв от удивления проглотить хлеб, которым был набит рот.

— Ты когда-нибудь видел косулю? — спросила Геленка.

— Видел, — ответил Йожко.

— А вот так, совсем-совсем близко?

— Совсем близко — нет.

— Это мне папка принес.

— Папка?

— Ага.

— А откуда?

— Из лесу.

— И она не убегает?

— Не убегает.

— Никогда?

— Иногда убегает, но в тот же день опять прибегает.

— Ну и чудеса!

— А ты бы хотел ее?

— А то нет?!

— А чего бы ты с ней делал?

— Мальчикам бы показывал.

— Мальчикам?

— Ага.

— А если бы она у тебя умерла?

— Не умерла бы.

— А вот и умерла бы.

— Почему бы ей у меня умереть?

— Косуля привыкла к лесу. В деревне ей было бы скучно.

— Я бы траву ей таскал.

— Все равно.

Йожко загрустил. И не потому, что позавидовал Геленке, что у нее косуля. А потому загрустил, что завтра он уже не увидит косули. Нельзя же видеть ее каждый день!

— Знаешь что? Ты можешь приходить к нам. Можешь приходить, когда тебе захочется. Мам, — поворотилась Геленка к маме, — правда, он может приходить к нам?

— А почему же нет? — сказала Геленкина мама. — Когда захочет, пускай и приходит.

— Ну и чудеса! — Йожко зашагал домой веселый-развеселый.

Геленка стояла у деревянной калитки и глядела ему вслед.

— Придешь? — крикнула она мальчику вдогонку.

— Завтра же и приду.

— Обязательно?

— Обязательно.

ВОРОБЕЙ

А раз Йожко шел в школу и нашел на дороге мертвого жаворонка. Собственно говоря, это был не жаворонок, Йожко просто думал, что это жаворонок. Держа птичку за лапки, он нес ее, чтобы показать мальчикам. Когда он вошел в улочку, которая вела к школе, его остановил дядя Глознек.

— Куда ты несешь этого воробья? — спросил дядя Глознек.

— Это не воробей, а жаворонок.

— Чего-чего?

— Жаворонок это.

Дядя Глознек сплюнул, а потом нагнулся, чтоб получше разглядеть воробья.

— И это, говоришь, жаворонок? Если это жаворонок, так воробей, стало быть, ты. Жаворонок, тоже скажешь! Если это жаворонок, так где у него хохолок?

— Какой хохолок?

— У жаворонка-то ведь на голове хохолок, а у воробья на головке ничегошеньки нету, — растолковывал дядя Глознек. А потом выпрямился и, сверкнув глазами, строго посмотрел на мальчика: — Слушай-ка! Этого воробья ты подстрелил?

— Я не стрелял.

— Ну, ну, эти ваши рогатки я на куски изорву! — пригрозил он пальцем.

— Какие рогатки?

— И уши вам оторву. Раз, говоришь, нету у вас рогаток, так и знай, уши оторву. Давай сюда! — Дядюшка Глознек протянул руку и отобрал воробья.

А тем временем подошли и другие ребята. Говорить ничего не говорили, только стояли и слушали.

— А что вы с ним сделаете? — спросил Йожко.

— Чего-чего?

— Что вы с ним сделаете, спрашиваю.

— Чего уж с ним делать? Закопаю, и все дела. Но если у кого найду рогатку, я вот так схвачу его за уши да вот так, вот так и отвинчу их. — Он схватил за уши Тоно Дольного, который был мастер стрелять из рогатки, и порядком оттаскал его за уши.

КОСОБЕНЯ

Самую старшую гусочку звали Кособеней. Белехонькая она была, чисто снег, и только на голове — маленькая черная шапочка.

Правое крыло у нее было сломано и чуть не волочилось по земле.

— Куда тебя несет, Кособеня? — кричали гусочке, когда она сворачивала с дороги.

Кособеня, бывало, бежать, остальные гуси за ней. Все гуси вскоре расправляли крылья и взлетали вверх. А Кособеня только вздымала пыль на дороге.

— Глядите, глядите, — указывал Янко Якубец на черноперого гусака, который крыльями касался телеграфных проводов.

Йожко глядел на дорогу. Кособеня бежала и махала над дорогой одним крылом так, что за ней подымался столб пыли.

Кособеня вылупилась еще в прошлом году и поначалу совсем не росла. Меньше всех гусят была в стае, что тут будешь делать! Идет, бывало, с выпаса или на выпас, никак не поспевает за стаей, а на озере, так и не догнав ее, стоит и жалобно попискивает. Все гусята уже летать научились, а она — еле по земле тащится.

— Что это с ней? — ломал голову Йожко, которому всегда в конце концов приходилось брать ее на руки и нести.

— Научится, — успокаивал его Душан.

— Нет, не научится.

— Сама не научится, мы научим.

— Как это научим?