У пана лесничего на шляпе кисточка - [35]

Эх беда, беда у нас!

Не даете, ну и пусть!

Я на ветке перебьюсь.

Даст мне сала или ржицы

Душечка моя синица.

Трара-ра-ра, трара-ра!

Не дружи воробей с синицами, вряд ли он смог бы такую песенку спеть.

Синичек люди больше любят. И воробей, если попадает в беду, приходит иногда у синиц чего-нибудь выклянчить или стащить. Голод-то не тетка, кому охота с голоду помереть.

А бывает, что и синицы горе мыкают, и тогда уж они клянчат у воробьев:

— Есть чего? Есть чего?

— Конечно, есть. И вдосталь! — хвалятся воробьи. — Мы много нашли!

— А где? Где? — выпытывают синицы.

— В кооперативном амбаре. Там тайный лаз есть. Мы все досыта наелись.

— Ну и дела! А что? Что вы там нашли?

— Да надо ли спрашивать? Полный амбар там. Полнехонек амбар нашли.

— И рожь? Рожь? — не унимаются синицы.

— Что угодно. И ржица, конечно, — отвечают воробьи. — Вы-то любите пожирней пищу, но если нет ничего другого, и рожь хороша. А нам, воробьям, рожь больше всего по вкусу. Ох, мамочки мои, до чего ж мы наелись!

— А где он? Где этот амбар, скажите? — спешат синицы с вопросами. — Мы уже два дня, считай, как не ели.

— Покажем вам, не волнуйтесь! Заглядывают туда только двое старичков. И не прогоняют нас. Еще и посмеиваются. Небось знаете, какие бывают некоторые кооператоры! Зернышко туда, зернышко сюда — им разве жалко! Батюшки мои, вчера и сегодня я так объелся, что у меня аж пузечко болит. Нам и летать даже не хочется, во какие у нас животы. Придет лето, надо будет кооператорам помочь.

— Ваша помощь известна! — заливаются смехом синицы. — Все только к ржице да к ржице подбираетесь. А вот мы всегда помогаем. Сколько всяких гусениц и вредных насекомых мы съели!

— А мы нет, что ли? Мы тоже ели.

— Рожь ели, да? — хихикают синицы. Стоило им узнать, что скоро набьют пузечки, сразу веселей на душе сделалось.

— Рожь, рожь! Да ведь лучше нее и нет ничего, — не сдаются воробьи. — Но если муха налетит на меня, я отпущу ее, что ли? И не подумаю. А кто ее отпустит? И потом еще закушу чем-нибудь. Каждый ест то, что ему нравится и что под клюв подвернется.

— Но вы-то всегда ржицу ищете, — знай смеются синицы. — Все стараетесь, чтоб вам рожь подворачивалась.

— А что мне ее стороной обходить? Прикажете от ржи отворачиваться? Ну не дурак был бы я? Да, рожь — это хорошо. А гусеница? Вы разве не знаете, на что гусеница похожа? Да мне на гусеницу и глядеть-то противно. Конечно, рожь куда приятней. Гусеница у меня подчас комом в горле стоит. Но если и она ненароком подвернется, ей-ей, и она от меня не уйдет, право слово, не уйдет! Эх, и впрямь человек не может сказать, что от воробья терпит убыток. Но как же я сегодня объелся! Полно пузечко ржицы. А что! За мной ведь не пропадет! Сослужу человеку службу, как умею.

— Так где ж этот самый амбар? Покажите нам, — напирали синицы. — Мы ужасно есть хотим!

— Да и мы туда можем порхнуть. Не знаю только, донесу ли я теперь свое набитое пузечко?

В АМБАРЕ

Конечно, в амбаре благодать. Амбар исстари считался постройкой замечательной и полезной!

Но городским воробьям впустую про амбар рассказывать. Многие, пожалуй, и не знают, что это такое. У деревни были, да и остались, конечно, перед городом свои преимущества. Любой воробей, который провел зиму тут и там и может сравнить город с деревней, наверняка со мной согласится.

В самом деле, амбар — штука замечательная! А знали бы вы, как воробьям живется в амбаре! Некоторые воробьи хвалят не нахвалят амбары. Чудесно там летом, а зимой еще чудесней, потому что там всегда можно спрятаться и спокойно поспать. Конечно, лучше всего в нем можно выспаться ночью, ведь в ином амбаре день-деньской стоит ужасная кутерьма. Ну и ладно! По крайней мере, там весело. А самое главное, там всегда найдется чем червячка заморить. Не обязательно, чтоб это были рожь или пшеница. Зимой вряд ли там и жито найдешь. Но это может быть какое другое зернышко, поменьше. К примеру, семечко клевера. В амбаре бывает все, что угодно, там и вправду воробей с голоду не помрет, хотя в ином амбаре тьма-тьмущая воробьев.

— Чего вы такой гвалт тут подняли? — одергивают старшие младших. — Вот увидите, придет крестьянин, всех нас отсюда повыгонит.

— Какой еще крестьянин? — хитро усмехнулся Шумихруст. — Ведь это же кооперативный амбар. А кооператоров я не боюсь.

— Ну-ну! В том амбаре ты тоже, поди, не боялся, а потом тебя там чуть не прищемили.

— Как бы не так! «Прищемили»! Просто закрыли лаз, и я вылететь не мог. Вот и отсиживался, пока снова не пришли за зерном. А что мне сделалось? С меня как с гуся вода. И этот амбар не кто-нибудь, а я нашел.

— Ну-ну, не задавайся! — осадил его Шебо, потому как и он был в амбаре. Заглядывал он туда только днем, а ночевать по-прежнему отправлялся в ласточкино гнездо. — На Загорщине я видел столько амбаров, что вам и во сне не приснится.

— Только и знаешь Загорщину свою поминаешь! Раз тебе было там так хорошо, так и сидел бы там, — подколол его Чилибулк. — Чего ж не остался?

— Хотел Чилибулка повидать, — ответил Шебо. — Захотел тебя видеть, вот и прилетел.

— Мог бы поглядеть на меня, раз видеть хотел, а потом опять восвояси.

— Мог, конечно. Захочу, могу туда и сейчас махнуть. На Загорщине амбаров — не счесть! Никто из вас в жизни не видал столько амбаров!