У озера Хасан - [9]
Я знал, что горько поплатятся японцы за кровь моего друга лейтенанта Шустрова, за кровь многих верных сыновей нашей родины, которые, как и он, погибли в славном бою.
Третий батальон продолжал наступление.
Ленту, взятую у Шустрова, я отдал пулеметчикам.
Вышел из строя командир батальона старший лейтенант Разодеев — его тяжело ранило в ногу. После него я был старшим в батальоне. Раздумывать в бою некогда, я крикнул:
— Слушай мою команду!
И с этой минуты ответственность за батальон легла на меня.
Мы приближались к скатам Заозерной. Был уже вечер.
С командиром первого батальона Змеевым мы договорились, кто с какой стороны будет наступать. Я повел своих бойцов с левого фланга, он — с правого.
Проволочные заграждения нас не остановили — мы их резали ножницами, рвали гранатами и шли вперед. У самого подножья Заозерной мы наткнулись на телеграфный провод, натянутый невысоко над землей. Зачем? Право, не знаю. Может быть, японцы думали, что в темноте бойцы будут спотыкаться о него и падать. Но я просто наступил на него ногой, и мы перешли эту «преграду».
Крутизна была большая, пришлось карабкаться ползком по высокой траве. В темноте можно было неожиданно нарваться на врага или случайно обстрелять своих. Шли осторожно. Но та же темнота помогла нам — японцы потеряли из виду направление, в котором двигался батальон, и сосредоточили главные силы в другой стороне.
Наконец мы выскочили на вершину. Коротким штыковым ударом и гранатами мы отбросили японскую часть назад, на скаты сопки.
— Давайте флаг! — закричал я.
Откуда-то появилась длинная палка с заостренным концом. Я схватил флаг и крикнул:
— Да здравствует товарищ Сталин! Ура!
— Ура! — закричали бойцы. — Ура великому Сталину!
Я размахнулся и вонзил древко флага в землю. Над сопкой Заозерной, над отвоеванной нами родимой советской землей развевался алый флаг родины.
Мы кричали: «Ура! Да здравствует Сталин! Да здравствует боевой нарком товарищ Ворошилов! Да здравствует советская Сталинская Конституция!»
Минут пятнадцать это продолжалось, и никто не стрелял — ни мы, ни японцы. Самураи, повидимому, одурели, растерялись оттого, что были сброшены с вершины Заозерной.
Но уступать ее без боя они не хотели. Придя в себя, они начали контратаку.
ДВА ДНЕВНИКА
Бой продолжался всю ночь. Японцы были от нас метрах в сорока. Они стреляли снизу, бросали гранаты. Много красных бойцов погибло в ту ночь. Лейтенант Глотов, которого мы на последнем собрании приняли в кандидаты партии, вел свой взвод на правом фланге. Он натолкнулся на японскую засаду и был смертельно ранен. Умирая, Глотов крикнул:
— Взвод, вперед!
Команду принял младший командир. Взвод пошел вперед.
Не успел лейтенант Глотов получить партийного билета. Но сражался он, как настоящий большевик.
Погиб комсомолец Савкин, молодой хороший парень, недавно пришедший к нам из школы лейтенантов. Его ранили во время атаки, уже на вершине сопки. Санитары подняли его и понесли на перевязочный пункт. Но он чувствовал, что умирает. Он сказал санитарам:
— Я так доволен, что моя рота вышла на высоту Заозерную... Передайте, что рота крепко стояла на защите Заозерной...
С этими словами он умер.
За убитых товарищей мы отомстили. В эти минуты, когда грохот гранат и треск выстрелов заглушали слова команды, когда в темноте трудно было отличить своего от чужого, по-настоящему видно стало, на какую отвагу способны люди Красной армии, сколько находчивости и самообладания проявил каждый командир и красноармеец.
Приходилось быть настороже. Среди японских бандитов было много бывших русских белогвардейцев. Эти проклятые изменники пускались на величайшую подлость. Наша часть атаковала японский окоп. Вдруг оттуда голос, по-русски:
— Не стреляйте: свои! Да здравствует Конституция!
Наши решили, что окоп уже занял другой взвод, наступавший с фланга. Подошли поближе. Вдруг из окопа застрочил пулемет и послышались пьяные крики.
Враги пытались насмеяться над самым дорогим, что есть в сердце каждого советского гражданина. Зато и не было им никакой пощады.
В одном японском окопе мы нашли трупы пяти белых офицеров. Их убило на месте нашим снарядом. Кругом были разбросаны пустые бутылки из-под вина и коньяка.
Японские окопы интересно устроены — вроде большой буквы «Т». Плечики этого «Т» — по фронту, а ножка — где выход ведет в тыл. Офицер сидит не вместе с солдатами, а сзади, у выхода, чтобы, в случае чего, первым броситься бежать. А солдат из окопа не может выйти: офицер тут же пристрелит его.
Во время атаки то же самое: офицер не впереди наступающей части, а сзади — подгоняет, а в случае чего, и убивает тех, кто попытается отстать.
Видно, не очень-то верят офицеры в «самурайский дух» своих солдат. Выветрился этот дух после первых же ударов Красной армии.
После боя красноармейцы нашли на нашей территории дневник одного японского унтер-офицера. Этот дневник перевели и напечатали в нашей боевой газете «На защиту родины». «Доблестный самурай» в своем дневнике трусит и хнычет так, что читать противно. Полюбуйтесь сами:
«...Рота вступила в бой. Противник перешел в наступление на наши позиции... Бой принял ожесточенный характер. Потери огромны. Из нашей роты убито 24 человека, тяжело ранено в четыре раза больше. Страшно...
Автор этой книги Иван Никонович Мошляк стал бойцом Красной Армии в 1929 году. За тридцать восемь лет службы он прошел путь от рядового до генерала. За героизм и мужество, проявленные в боях на озере Хасан, И. Н. Мошляк получил звание Героя Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны И. Н. Мошляк командовал 62-й гвардейской стрелковой дивизией. Под его командованием воины дивизии участвовали в форсировании Днепра, в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях, в освобождении от немецко-фашистских захватчиков Венгрии и Австрии.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.
«Неделя» Глебова — один из очерков бригады писателей, выезжавших по заданию издательства на фронт. В очерке описывается героическая борьба железнодорожников крупного прифронтового узла с фашистскими налетчиками и диверсантами.Брошюра рассчитана на широкий круг читателей.Глебов, Анатолий Глебович. Неделя [Текст] / Анатолий Глебов. - Москва : Трансжелдориздат, 1942. - 58 с.; 14 см. - (Железнодорожники в Великой отечественной войне).
Повесть «Немецкая девушка» показывает тихий ужас опустошенных территорий. Состояние войны не только снаружи, но и в душе каждого человека. Маленькие рассказы, из которых состоит произведение, написаны современным языком, позволяющим почувствовать реальный запах войны.Из сборника «Три слова о войне».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.