У озера Хасан - [10]
Тяжелые снаряды противника беспрерывно рвутся на наших позициях... Над нами появились самолеты противника и сбросили бомбы... На нас налетели тяжелые бомбардировщики. Они открыли ужасную бомбардировку...
На высоту начали атаку танки противника.
В этот день было что-то ужасное... Беспрерывно рвались бомбы и снаряды. Мы то и дело перебегали. О еде и думать нельзя было. С полудня первого августа, в течение полутора суток, ничего не ели... Бой продолжался. Удалось поесть только огурцов и запить грязной водой. Сегодня солнечный день, но среди дня не было видно солнца. Настроение подавленное, чувствую себя отвратительно. Так воевать невыносимо».
Для сравнения приведу отрывок из другого дневника. Его писал комсомолец, младший командир товарищ Абраменко, убитый во время взятия Заозерной. Пуля пробила комсомольский билет Абраменко и вошла в сердце. Вот чем билось это благородное сердце:
«Сегодня атака. Хоть бы поскорее! Надо окончательно проучить японских мерзавцев. Ой, как свистят пули! Совсем недалеко разорвался вражеский снаряд. Меня засыпало песком. И все же мне не страшно. Не страшно умереть за родину, за Сталина — отца и друга молодежи. Вот снова над моим окопом завизжали пули, срывая на бруствере песок и глину. Стреляйте, палите, чорт с вами! Нас не запугаете. Мне почему-то хочется запеть про этот бой, про озеро Хасан. Такой песни еще нет. А что, если ее сочинить самому? Говорят, когда есть настроение, то стихи пишутся легко. Попробую...»
В ЛАЗАРЕТЕ
На вершину сопки взбиралось несколько темных фигур.
— Стой! — закричал я.
— Мошляк, — ответил мне чей-то тихий, будто охрипший голос, — иди сюда!
Я не сразу узнал говорившего. В темноте человеческий голос вообще кажется изменившимся. Только подойдя ближе, я разобрал, что это комбат Змеев.
— Нажимай справа, — сказал он мне, — а мои отсюда ударят.
Я сосредоточил пулеметный и ружейный огонь на своем участке. Забрасывали японцев гранатами, оттесняли понемногу. Прошли еще метров двадцать пять. Чтобы не попасть в окружение, я решил посмотреть, как дела на левом фланге, и побежал туда. Вдруг меня сильно ударило по каске. Потрогал я лоб рукой — чувствую: мокрое и липкое. Ранен, что ли? Голова не болит, на ногах держусь. Значит, еще годен. Вернулся я к своим; прошли мы еще несколько десятков метров, оттесняем самураев все ниже и ниже по склону.
Катится враг с советской земли, как на салазках. А мы его вдогонку свинцом посыпаем — на память.
Японская граната разорвалась почти у самых моих ног. Я почувствовал только сильный толчок в левое плечо. Сделал несколько шагов. Вдруг как-то странно ослабли колени. Я сел на камень. Пощупал грудь — мокро. Левая рука не действует. Бойцы мне сделали перевязку и хотели нести на медицинский пункт, но я чувствовал, что в силах добраться сам. Посидел еще, отдохнул и пошел потихоньку. К утру добрался до медицинского пункта. Там мне сделали хорошую перевязку, посадили на машину и отправили в тыловой лазарет.
Оказалось, на голове у меня действительно несерьезная рана была. А на груди хуже. Осколок гранаты пробил легкое, повредил двигательный нерв руки и засел глубоко под ребрами. Он там до сих пор сидит. Врачи говорят, что нет смысла его вытаскивать — и так проживу.
В лазарете вдруг неожиданная встреча. Входит с перевязанной рукой командир полка майор Соленов (теперь он уже полковник, а я капитан). Его ранило через несколько часов после меня. И ранение похоже на мое. Он поднял руку и крикнул своей части: «Вперед!» А тут пуля угодила ему в плечо, тоже повредила нерв и под лопаткой прошла навылет.
Так мы с ним вместе и лечились. Сутки провели в лазарете, потом посадили нас на самолет, отправили в город Ворошилов.
А через месяц повезли в Москву, в клинику.
Поправляемся мы хорошо и скоро снова сможем держать в руке оружие.
Только об одном я жалею: рано вышел из боя. Лишь по газетам да по рассказам приезжавших сюда товарищей знаю, что японцы продолжали еще несколько дней наседать на наши сопки Заозерную и Безымянную, но жестоко поплатились в конце концов.
На вершине сопки Заозерной развевается изрешеченный пулями, пробитый осколком гранаты красный флаг, который мы поставили в ту ночь. И днем и ночью оберегают его бойцы. Они знают: пока жива акула, ее досыта не накормишь. Они в любую минуту снова готовы встретить удар врага. Поэтому и я тороплюсь поскорей выздороветь.
ВЕЛИЧАЙШАЯ НАГРАДА
Рано утром 25 октября входит ко мне в палату врач.
Смотрит, молчит и улыбается. И я смотрю удивленно.
— Поздравляю вас, — говорит.
— С чем? — спрашиваю.
— Со званием Героя Советского Союза и с орденом Ленина.
Я растерялся, говорю:
— Ничего не знаю.
— Зато я знаю.
И подает мне газету. А там указ Президиума Верховного Совета СССР. Двадцать шесть командиров, политработников, врачей и красноармейцев награждены высшей наградой-званием Героя Советского Союза. Среди них — моя фамилия.
Что со мной тогда делалось, описывать не буду. Каждый и так поймет.
Когда я ночью остался один, мне захотелось разобраться в том, что произошло со мной. Я перебрал в памяти все годы моей жизни.
До двадцати лет я жил в деревне. Отец батрачил. Мне тоже пришлось работать у кулаков. Потом вступил в комсомол. А осенью 1929 года меня призвали в армию. Направили меня в часть на Дальний Восток — в ту самую часть, где я и теперь состою.
Автор этой книги Иван Никонович Мошляк стал бойцом Красной Армии в 1929 году. За тридцать восемь лет службы он прошел путь от рядового до генерала. За героизм и мужество, проявленные в боях на озере Хасан, И. Н. Мошляк получил звание Героя Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны И. Н. Мошляк командовал 62-й гвардейской стрелковой дивизией. Под его командованием воины дивизии участвовали в форсировании Днепра, в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях, в освобождении от немецко-фашистских захватчиков Венгрии и Австрии.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.