У него ко мне был Нью-Йорк - [55]
Вот он, хруст их газет, царапающий звук ножниц, разрезающих бумагу, клей-карандаш на старых фотографиях, бабушкины руки, подписывающие ветхие снимки.
Вот ещё. Огромная доска для резки капусты, появляющаяся откуда-то из недр квартиры строго в январе. Клюкву и морковь помню в банках с белокочанной. Помню, как рано бабушка и дедушка ложились спать и как рано просыпались.
Так вот, первого января…
Первого января мы всей семьёй приезжали к ним в серый каменный дом на «Соколе,» во всех комнатах уже горел свет, бабушка была нарядной, с серьгами в ушах и с укладкой, был накрыт большой стол. Форшмак, тот самый оливье с варёным мясом и яблоком, который повторю только двадцать пять лет спустя в Нью-Йорке. Печень трески с луком и яйцом, сдобный пирог с аккуратной коричневой корочкой, который готовился в железной круглой форме.
Пирожные «картошка».
Дедушка сам их валял руками из песочного печенья, из «Золотого ярлыка», с коньяком внутри. Грецкий орех — на каждом. Они уже тогда были пожилыми и ёлку, большую, живую, как у нас дома, не ставили, но всегда горела гирлянда с маленькими стеклянными игрушками на искусственной ёлочке на шкафу. Привет этой ёлочке от самой красивой ёлки в Нью-Йорке, в Центральной библиотеке!
Всем были приготовлены подарки.
Я, маленькая, задавалась вопросом, как же они вдвоём отмечают сам Новый год, если всё веселье и подарки — первого января. Как же они нас всех ждали…
Теперь понимаю, что — ну, никак почти, чокались советским шампанским, может быть, в 12 часов, звонили по телефону с диском вначале нам и всем знакомым в Москве, а потом и «по межгороду» родным по миру, смотрели обращение президента и спать, им тяжело было так поздно.
Когда я наблюдаю со стороны за нашими домашними праздниками на троих, я удивляюсь, что мы — немного бабушка и дедушка, я стала склонна к их формату.
С тех пор как их обоих нет, первое января опустело и потеряло первоначальный смысл. Похмельный день вне времени. У меня же ёкает. С Новым годом их обоих там на небесах.
Мелодия Ибрагима
Сидела пару дней назад в нашей музыкальной школе и ждала дочку с урока доктора Эстер. Зима — на излёте, но ещё холодно.
Я обычно коротаю время в холле на первом этаже и жду дочь, уткнувшись в экран лэптопа, — мне всегда есть о чём писать.
Главное — не забыть наушники. Ведь в том же холле стоит пианино для «свободного пользования», и на нём почему-то постоянно тренькают именно те ученики, которые абсолютно не умеют играть. Они развлекаются, ожидая другие занятия. Молотить кулаками, ударять локтями или беспощадно долбить по клавишам пальцами. Это территория их свободы и моих персональных мучений, но меня спасают наушники.
А пару дней назад я их как раз и забыла. И ждала испытания для своей нервной системы. Но облака словно нарочно расступились над моей головой, ноющей от усталости к семи вечера. И холл был поразительно пуст и тих. Я слышала, как шелестят клавиши моего компьютера под подушечками пальцев. Как буковки складываются в слова.
И вдруг я оторвала взгляд от текста. Меня отвлекло, вынуло из сосредоточенности. Откуда-то из глубин музыкальной школы тихо лилась мелодия. Которую я никогда раньше не слышала. Настолько чистая и пронзительная, как река, спускающаяся с высоких гор.
Я не успела даже осознать, как мне нравится эта музыка с едва ощутимыми мелизмами, незамысловатая и сильная, как природная стихия, я инстинктивно полностью переключалась на слух. Мне кажется, у меня даже уши поднялись, как у щенка корги.
И я встала и пошла. Мне стало жизненно необходимо узнать, кто этот музыкант и что он играет. Я двигалась навстречу звуку. Первый пролёт, второй, третий, узкая деревянная лестница. Мне никто даже не перегородил проход. Никто не спросил, кто я такая и куда я направляюсь. Куда же испарились все дети?
И вот я утыкаюсь носом в дверь. Боялась: не дай бог оно в записи. Открываю дверь без стука, а там — обыкновенный маленький кабинет музыкалки, и сидит за роялем седовласый мужчина, по возрасту — чуть младше моих родителей, тёмная рубашка, миндалевидный разрез глаз.
Я говорю: «Простите ради бога, что так врываюсь без приглашения, но музыка, которую вы играете… Я — музыкальный человек, но со мной нечасто такое бывает… У меня от неё сердце начало биться в два раза чаще и слёзы на глазах выступили. Что это такое?»
А он говорит: «Вы же по-русски говорите, да?» — и переходит на мой родной язык.
Я, продолжает он, преподаватель сольфеджио и скрипки в этой музыкальной школе, меня зовут Ибрагим, я давно в Америке, уже сорок лет, я учу музыке детей Бруклина, в том числе разучиваю песни на идиш с религиозными евреями района Мидвуд. А вообще я профессор Московской консерватории, музыкант-песенник и композитор, и эта мелодия — тема моего дома, которую я написал ещё мальчиком в четырнадцать лет в родном Душанбе.
И я попросила этого таджикского Филиппа Гласса сыграть мне саундтрек своего детства ещё раз. Только для меня. Я записала эту музыку для сториз.
Чем пахнет Нью-Йорк?
Честно говоря, его сигаретами. «American Spirit» в жёлтой пачке, и клубы дыма растворяются в осеннем воздухе над Манхэттеном. Ещё Нью-Йорк пахнет виски-скотчем на дне стакана, этот копчёный острый запах, который позже разливается теплом по всем сосудам. Нью-Йорк пахнет самым началом нашей истории.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
Его Величество Офис. Совещания, отчеты, таблицы. Москвичка переезжает в Лондон работать в огромной компании и выглядит в ней белой вороной. Здесь не приняты искренность, дружелюбие, открытость: каждый преследует свои цели. Героиню затягивает в этот мир, где манипуляции и ложь ведут к карьерному успеху — надо лишь принять его правила… Здесь изменчива и абсурдна даже Темза, и только вечный Биг-Бен знает правду. «Тот редкий случай, когда увлекательная „офисная история“ становится подлинной литературой» (Елена Чижова).
Алексей Тарханов – журналист, архитектор, художественный критик, собственный корреспондент ИД «Коммерсантъ» во Франции. Вместе с автором мы увидим сегодняшний Париж – зимой и летом, на параде, на карантине, во время забастовок, в дни праздников и в дни трагедий. Поговорим о еде и вине, об искусстве, о моде, ее мифах и создателях из Louis Vuitton, Dior, Hermès. Услышим голоса тех, кто навсегда влюбился в Париж: Шарля Азнавура, Шарлотты Генсбур, Zaz, Пьера Кардена, Адель Экзаркопулос, Ренаты Литвиновой, Евы Грин. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Город у самого синего моря. Сердце великой Генуэзской республики, раскинувшей колонии на 7 морей. Город, снаряжавший экспедиции на Восток во время Крестовых походов, и родина Колумба — самого известного путешественника на Запад. Город дворцов наизнанку — роскошь тут надёжно спрятана за грязными стенами и коваными дверьми, город арматоров и банкиров, торговцев, моряков и портовых девок… Наталья Осис — драматург, писатель, PhD, преподает в университете Генуи, где живет последние 16 лет. Эта книга — свидетельство большой любви, родившейся в театре и перенесенной с подмосток Чеховского фестиваля в Лигурию.