У него ко мне был Нью-Йорк - [45]

Лицо Стеллы обдувает подземный ветер, волосы развеваются, и она с восторгом машет машинисту, который тянет вагоны к началу платформы. Это происходит каждое утро уже пять месяцев подряд, именно столько Стелла ходит в школу. Водители к ней уже привыкли, и они машут ей в ответ, а иногда даже приветственно гудят-бибикают.

И вчера утром Стелла тоже ехала в школу со своим папой и стояла на платформе ровно в семь ноль-ноль. И снова — взрослые в офисных костюмах вокруг. И вот показывается электричка, Стелла впадает в привычный восторг и машет-машет водителю. Но странное дело: поезд едет медленнее обычного. Стелла стоит посреди платформы, а вагоны еле тащатся, пассажиры в нетерпении заглядывают в окна машины.

«Папа, почему поезд сегодня едет так медленно?»

«Понятия не имею, малыш. Ты же знаешь, у нас в городе вечно задержки транспорта!»

А поезд всё замедляет ход. И вот кабина машиниста останавливается прямо напротив маленькой девочки, стоящей на платформе. Окошко опускается, и незнакомый афроамериканский дядька протягивает ей красную коробку конфет в форме сердечка.

«Happy Valentine’s! Every day I see you here and my day becomes brighter because of a little girl standing here on platform and waving!»[19]

Он снова немножко разогнался и, спокойно доехав до края платформы, посадил в поезд торопливых пассажиров и поехал себе дальше, повёз Стеллу в школу.

А корреспонденты вечерних новостей нашли этого 47-летнего работника метро и взяли у него интервью. В финале он попросил журналистов передать его сообщение маленькой девочке Стелле. «Для всего города мы, машинисты, остаёмся невидимками, но не для тебя. Сегодня утром, покупая шоколад жене и дочке, я захотел прихватить коробочку и для чудесной девочки. С Днём святого Валентина!»

Игра в жемчужинки

Нам с детства внушали, что всё это — интимное, изнаночное. Что любовь можно сглазить, проглядеть, упустить, что о ней нельзя писать, её нельзя описывать.

Я же тихо себе пишу, плету фенечку, я думаю, это полезно читать тем, кто утратил веру в неё, как в единорога. Пишу о ней уже три года и ни разу не пожалела о том, что ослушалась тех, кто говорил, что писать нельзя.

Когда я была крошкой и родителям удавалось летом вывезти меня на море, я заходила по пояс в солёную воду и играла в жемчужинки.

Это когда ты брызгаешь как можно выше, в небо, и смотришь, как солнце отражается в круглых, словно камни, каплях.

Любовь — «жемчужинки».

Тысячи равновеликих микроощущений, которые все вместе формируют чувство бытия. Тепло, которым наполняется тело при мысли о том, что едешь домой и предстоит вечер, один из сотен, которые вы уже провели вместе, похожий на прочие почти в точности, найди десять отличий, но ты радуешься ему, как первому дню летних каникул в детстве.

Дочка, слушающая перед сном Билли Айлиш. Её детский пока ещё сон как ощущение, что в доме есть кислород.

И даже твоё новое кольцо с россыпью крошечных разноцветных камушков на безымянном левой, всмотрись — там три крохотные жемчужинки.

Одри Хепбёрн

А вчера наша прогулка была полностью посвящена Одри Хепбёрн.

Мы с Д. начали путешествие в «Маленькой Италии» у стены со стрит-артом, повторяющим её чёрно-белый портрет, только с огромными цветными пятнами.

Потом — пешком до театра «Фултон» на Бродвее, где в пятьдесят первом году шёл спектакль «Жижи» по роману Сидони Колетт. По легенде, это Сидони Колетт, пожилая писательница, воскликнула: «Вуаля, вот наша Жижи!» — увидев хрупкую Одри в чёрном купальнике на набережной Монте-Карло. Так она запустила карьеру актрисы в Америке.

Её взлёт начался именно с нью-йоркских театров, только потом были Голливуд и «Римские каникулы».

Потом в нашем маршруте были Верхний Уэст-Сайд и деревянные двери квартиры Холли Голайтли, героини Одри из «Завтрака у Тиффани».

Ну и конечно же, сам магазин «Тиффани» на Пятой авеню, где снималась первая сцена фильма. Проходя мимо него, я всегда достаю телефон и снимаю в сториз бриллианты, выставленные в витринах. Денег на них мне не хватит никогда в жизни, но зато я передаю своим подписчикам нью-йоркский вайб[20]. Так же смотрела в витрины ювелирного магазина Холли Голайтли.

Я, конечно, не с головы до пят в «Живанши», но тоже вполне себе лирическая героиня. Каждому поколению нужен свой женский нью-йоркский голос. Я брожу по городу её тропками, но мысли у меня совсем другие.

«Завтрак у Тиффани» стал прародителем «Секса в большом городе». «Секс в большом городе» привёл к тому, что появились «Девочки». Всё это — феминистские символы своего времени.

Но моему времени хочется добавить более свежих символов. Хочется фильма или сериала о женщинах, которые полноценны и в паре с мужчиной, и без него.

Ночной поезд

Мой дорогой, тебе опять пришла посылка, разрываю плотный жёлтый конверт от «Амазона» — ах, ну конечно, книга!

Бумажная, тяжёлая, пахнущая краской. Посмотри, какие иллюстрации, погляди, какое толковое предисловие, обрати внимание, чей перевод. На твоих книжных полках соседствуют «Илиада» и трагедии Эсхила, Чосер, Джойс, Шекспир — похоже, рядом с тобой мне придётся сильно подтянуть английский. Твои пальцы на страницах.