У него ко мне был Нью-Йорк - [40]
И мы с бабушкой непременно поехали бы туда. Но только не на фестиваль японской культуры в выходные, когда не протолкнуться, а в будний день, когда людей мало.
И мы спокойно расстелили бы покрывало для пикника прямо на траве и подставили бы лица этому дождю из розовых лепестков, который усиливался бы при каждом дуновении ветра.
Асфальт становился тёмным
Я люблю осень. Я любила её и в Москве. Асфальт становился тёмным, а кромка джинсов неизменно намокала.
Помню, как смотрю в окно нашей квартиры на севере столицы, а там — московское небо заволокло серым, сердитые капли дождя на стекле прямо с утра и пожелтевшие деревья раскачиваются от первого ветра.
Мать-одиночка ли, жена по запросу ли. Садик в любую непогоду, чужие няни в помощь, понимание в их глазах, ощущение вины, что я опять еду с работы поздно. Вечно одна, но ведь не одна же, а с ребёнком.
До сих пор верю: материнское чутьё при правильном применении безбрежно. Я тогда думала: как воспитывать дочь в ощущении, что реальность вокруг стабильна и надёжна, если мир вокруг нас всё время рушится? Жизнь — так глухо не похожая на атмосферу, в которой выросла я сама.
Но я научилась.
Да, мама пришла поздно, да, она уставшая, да, она — та самая, которая всё тянет на себе.
Но она не потеряла смех в глазах. Она не перестала быть волшебницей.
Может, даже наоборот. Тогда и научилась ей быть.
Помню наши с С. пятки в разноцветных носках под пледом.
Мультики.
Какао.
Как мы пекли печенье, украшали его сахарными карандашами. Сгружали его в корзину и ездили на машине по родственникам и друзьям, угощая.
Ёлка на Новый год, мы отмечаем вдвоём.
Нет, втроём, с нами поселился тогда Нарцисс, благородный дворовый котёнок. Позже к нам присоединился пёс Феникс.
Дочке
Когда ты вырастешь и тебе впервые захочется хлопнуть дверью перед моим носом, не пугайся. Ни себя, ни меня, ни звука, с которым захлопнется эта дверь. Это будет нормально. Ты станешь взрослой молодой девушкой, и тебе захочется отделить свой мир от нашего, родительского. Так задумано природой. У тебя больше не будет потребности бежать ко мне и показывать смешной момент в книге, построенный крутой домик в «Майнкрафте», видео про зверей в YouTube.
Не бойся, наша связь не прервётся в этот момент, она начнёт трансформироваться. Не пугайся этого внезапного одиночества, ощущения покинутости, разрыва со мной, твоей мамой. Это не такой уж продолжительный трудный период, а не реальность. Тебя не разлюбили, теперь ты будешь жить отдельно, и это нормально, ты, можно сказать, и должна этого хотеть.
Может возникнуть потребность защитить свой новый внутренний мир от вторжений тех, от кого ты всю жизнь зависишь, от слишком сильных, властных и авторитетных нас, родителей, и это нормально, иди вперёд.
Не ругай себя за то, что ты, вполне вероятно, ощутишь потребность противопоставить себя мне. Или хотя бы сравнивать. Так проснётся твоё женское, ты будешь осознавать себя в этом мире, сотканном из сексуальных импульсов. Это нормально. Эти импульсы важны, ищи себя осторожно и как можно чаще глядись в зеркало, осознавая: ты прекрасна, Бог создал тебя женщиной, это космос, который будешь открывать постепенно.
Не бойся, не отчаивайся, если тебе захочется побыть «плохой», больше не маминым медвежонком, если кружевное платье, которое я подарю тебе на Новый год, не понравится, и ты, не снимая бирок, запихнёшь его на дальнюю полку.
Тату?
Пирсинг?
Фиолетовые пряди волос?
Трава?
Рейвы?
Сноуборд?
Ты будешь носить бейсболки, безразмерные худи и скейтерские кеды на босу ногу. Я могу не успеть осознать, что ты выросла, и это тоже будет нормально. Не бойся этого диссонанса. Люди существуют на разных скоростях, не тревожься, я догоню эти факты потом. Не бойся моего страха, не заражайся им, я ведь тоже буду проходить через переходный возраст своего ребёнка впервые.
Ты будешь автономной вселенной, которая не менее ценна, чем моя, не менее интересна, чем моя. Не менее безбрежна, чем моя. Ты, главное, не пугайся, хотя на крутых поворотах и правда иногда будет захватывать дух. Я отодвинусь, чтобы тебе было чем дышать в свободе быть взрослой, но всегда буду there by your side[13].
Три колдуньи
Трясёмся в вагоне, час пик, погода унылая, все уставшие и вынуждены соприкасаться друг с другом телами или тканями одежды.
И вдруг на особенно шумной станции заходит молодая белая девушка, очень такой нью-йоркский ашкеназийский типаж. Длинные вьющиеся волосы, небрежно убранные в пучок. Ни капли макияжа, умное лицо. Ну, и ребёнок месяцев девяти в переноске на её груди и лицом к миру.
И несколько человек пытаются уступить ей, но она отказывается. Встаёт, держась за поручень, прямо напротив сиденья, на котором рядком — три утомлённые и мрачные пожилые женщины, лет семидесяти каждая.
Афроамериканская, с крупными седыми косами, элегантно зачёсанными назад.
Мексиканская, с браслетами на узких худых запястьях.
Китайская, с огромным тяжёлым клетчатым баулом.
И ребёнок, внезапно оказавшийся с ними на одном уровне, лицом к лицу, ну до того весёлый, до того непосредственный, он так им улыбается и заигрывает, что каждая из трёх постепенно расцветает прямо на глазах и превращается в игривую бабушку.
Германия, 1939 год. Тринадцатилетняя Магда опустошена: лучшую подругу Лотту отправили в концентрационный лагерь, навсегда разлучив с ней. И когда нацисты приходят к власти, Магда понимает: она не такая, как другие девушки в ее деревне. Она ненавидит фанатичные новые правила гитлерюгенда, поэтому тайно присоединяется к движению «Белая роза», чтобы бороться против деспотичного, пугающего мира вокруг. Но когда пилот английских ВВС приземляется в поле недалеко от дома Магды, она оказывается перед невозможным выбором: позаботиться о безопасности своей семьи или спасти незнакомца и изменить ситуацию на войне.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Его Величество Офис. Совещания, отчеты, таблицы. Москвичка переезжает в Лондон работать в огромной компании и выглядит в ней белой вороной. Здесь не приняты искренность, дружелюбие, открытость: каждый преследует свои цели. Героиню затягивает в этот мир, где манипуляции и ложь ведут к карьерному успеху — надо лишь принять его правила… Здесь изменчива и абсурдна даже Темза, и только вечный Биг-Бен знает правду. «Тот редкий случай, когда увлекательная „офисная история“ становится подлинной литературой» (Елена Чижова).
Алексей Тарханов – журналист, архитектор, художественный критик, собственный корреспондент ИД «Коммерсантъ» во Франции. Вместе с автором мы увидим сегодняшний Париж – зимой и летом, на параде, на карантине, во время забастовок, в дни праздников и в дни трагедий. Поговорим о еде и вине, об искусстве, о моде, ее мифах и создателях из Louis Vuitton, Dior, Hermès. Услышим голоса тех, кто навсегда влюбился в Париж: Шарля Азнавура, Шарлотты Генсбур, Zaz, Пьера Кардена, Адель Экзаркопулос, Ренаты Литвиновой, Евы Грин. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Город у самого синего моря. Сердце великой Генуэзской республики, раскинувшей колонии на 7 морей. Город, снаряжавший экспедиции на Восток во время Крестовых походов, и родина Колумба — самого известного путешественника на Запад. Город дворцов наизнанку — роскошь тут надёжно спрятана за грязными стенами и коваными дверьми, город арматоров и банкиров, торговцев, моряков и портовых девок… Наталья Осис — драматург, писатель, PhD, преподает в университете Генуи, где живет последние 16 лет. Эта книга — свидетельство большой любви, родившейся в театре и перенесенной с подмосток Чеховского фестиваля в Лигурию.