— Со-ня.
Белка наклонила голову то в одну сторону, то в другую. Опять как наша Соня. Орехи у нас были, мы с Галкой к ним даже не притрагивались, берегли для белки, но они лежали в кухонном столе, пока сбегаешь туда, белка упрыгает. Хлеб наша Соня ела, когда уж очень была голодна, Я тихонько сползла с кровати, на цыпочках прошла к буфету. Там лежали вчерашние оладьи. Я взяла один и опять тихо-тихо подкралась к окну. Теперь белка была совсем рядом. Я протянула ей ладонь с кусочком оладушка. Она опять наклонила голову на один бок, потом на другой, опять подергала носом. Я кинула кусочек вниз. Белка наклонилась, посмотрела, куда он упал, спустилась на землю, схватила его своими длинными зубами, опять взобралась на ту же самую ветку, взяла кусочек в передние лапки и стала быстро-быстро есть. Так она съела целый оладушек и уже больше не служила, только все смотрела на меня., Я спросила ее:
— Ты кто, Соня?
Она подергала носом.
— Ты почему не живешь в нашем домике? — опять спросила я. Тут в комнату вошла мама. Я закричала:
— Смотри, смотри!— потом повернулась к окну, а белки уже не было, я спугнула ее своим криком.
Баба Ната приехала в воскресенье днем, даже почти утром. Копуша-Галка еще не домучила свою манную кашу, а мама еще не успела выйти из себя. Глаза у бабы уже были не усталые, а, наоборот, очень веселые. Она положила на стол сверток и сказала:
— Понимаете, девочки, это мороженое. Самое разное. Вот увидите, какая это прелесть.
Мы, конечно, спросили про бабушку Анисью. Баба Ната ответила, что у нее все хорошо, и стала рассказывать обо всем по порядку. Она рассказывала, а мороженое таяло, она рассказывала, а мороженое таяло. И мы его уже не ели, а пили из чашек.
— Ничего,— сказала баба Ната,— завтра я попрошу, чтобы мне положили побольше льда.
— Опять поедешь? — строго спросила мама.— Нет, это уже слишком, это просто возмутительно! Ты же сама сказала, что у бабушки все хорошо.
— Но... — ответила баба Ната,— у меня есть и другие больные, их тоже надо...
— Погладить! — закричали мы с Галкой.
Мама сделала две скамейки специально для нас, детей. Для меня, длинноногой цапли, новые скамейки были слишком низки. Но мы все равно сидели на маминых скамейках. Не зря же она старалась.
Вот я сижу на одной скамейке, а Галка с Коляткой напротив меня, на другой. Сижу я и будто бы читаю, а сама подсматриваю за Галкой с Коляткой. Уж очень смешно они едят яблоки. Откусит Галка от нового яблока кусочек и протягивает яблоко Колятке:
— Вкусное. И совсем не жесткое. На, попробуй.
У Колятки зубы белые, крупные. Федя говорит, что он своими зубами может гвозди из стенки вытаскивать. Колятка отхрумкивает сразу половину яблока.
— Правда, хорошее? — спрашивает Галка. Колятка в ответ только мычит.
— А ты словами говори! — велит ему Галка.
— Нормальное,— отвечает Колятка и дает Галке откусить от своего яблока.
— Класс! — говорит Галка.
Федя завел дружков в совхозе и в Зареченске почти не показывается. А Колятка приходит часто. Мы берем его к Дмитрию Ивановичу. Данилка очень любит играть с Колят-кой. Приходит Колятка к нам рано утром, чтоб застать бабу Нату. Она рассказывает ему про бабушку Анисью. Вчера баба Ната сказала, что она уже неплохо видит.
— Правда? Видит? — громко переспросил Колятка.
— Лучше, чем можно было ожидать,— быстро ответила баба Ната.— Теперь подберем ей очки...
Но Колятка уже бросился бежать.
— Я это... Я в совхоз!
А сегодня вот опять пришел. У меня от кислых яблок сводит рот, но Колятка с Галкой так вкусно их ели, что и мне сегодня яблоки показались вкусными.
— Я вам загадаю загадку,— вдруг сказал Колятка.— Я тут одну книжку прочитал, так она все время у меня в голове сидит. И интересная же!
— Не рассказывай без меня,— крикнула мама.— Я сию минуту! — Она села рядом со мной и сказала: — Вот, Колятка, опять я сапожным делом занялась. У моего отца домашние туфли давным-давно каши просят, а он никак не может с ними расстаться. Не любит обновок — и все.
— Только я, Анна Владимировна, не сам эти загадки сочинил,— сказал Колятка. Когда мама была с нами, он почти всегда обращался только к ней, а нас тут как будто и не было.— Я это из книжки...
— Ну, не тяни же, пожалуйста,— перебила его Галка.— Давай загадывай.
— Ладно. Значит, вот так. Сколько, по-вашему, килограммов весит медвежонок, когда он только народится?
Я понимала, что, наверно, очень много весит, но сказала для смеха:
— Два килограмма.
— Ты что! — воскликнула Галка.— Мама говорит, что, когда я родилась, во мне и то было четыре килограмма. А медвежонок, наверное, десять или даже пятнадцать килограммов весит.
— По-моему, тоже что-то в этом роде,— серьезно сказала мама.
Колятка чему-то очень радовался. Я еще ни разу не видела у него таких веселых хитрых глаз.
— А пятьсот граммов не хотите! Пятьсот граммов весит новорожденный медвежонок, это я вам верно говорю, сам читал.
— Как белый батон за тринадцать копеек! — сказала я.
— Нет, это просто чудо какое-то! — сказала мама.
А Галка закричала, что так нечестно загадывать загадки. Надо было спросить, сколько граммов весит медвежонок, а Колятка спросил: сколько килограммов.
