У нас особое задание - [33]

— Мы подумаем над вашим предложением, — заключил беседу Адам и попросил разрешения еще раз встретиться с нами.

Расставаясь, Вацлав сказал:

— Вся беда состоит в том, что в наших отношениях много теневых сторон.

Вступать в спор не было смысла. Нам не оставалось ничего другого, как ответить на это шуткой:

— Пан Вацлав, все имеет теневые стороны, как сказал человек, когда у него умерла теща и потребовались деньги на похороны…

Мы расстались.

Из группы Армии Крайовой нам запомнился молодой офицер, представленный как Подкова. Он молчал, но говорили его глаза. Проницательные и умные глаза его очень остро реагировали на беседу. Когда Адам сказал, что у них нет оружия, в глазах Подковы мы заметили насмешку. Они стали хмурыми, когда Адам отказался от совместных действий.

Спустя сутки после этой встречи Подкова прибыл к нам в сопровождении небольшой группы бойцов. Он долго приглядывался к нашим людям, задавал вопросы, интересовался положением на фронте.

В это время произошло событие, которое заинтересовало Подкову и подтолкнуло его к сотрудничеству с нами.

Разведчики опергруппы — Плаксин, Павлюченко, Оникий и Рыбалко — захватили «языка». Старший писарь мотострелкового батальона вместе с двумя жандармами рискнул на сутки покинуть батальон, дислоцировавшийся в Руда-Ружанецкой, чтобы заняться грабежом в соседних селах.

Здесь их и захватили разведчики. Награбленное возвратили крестьянам.

Из района Руды-Ружанецкой нужно было пленного доставить в Боровец, но как? Возвратиться, не выполнив задания, разведчики не могли. Было принято решение, что его будет сопровождать Ваня Плаксин. Оставшиеся втроем разведчики должны были выполнить задание.

Гитлеровцы из Люблина, Замостья и Билгорая стягивали крупные силы в район Руды-Ружанецкой. Для чего? Намерены ли они двинуть эти силы против нас или преградят нам путь к реке Сан?

Плаксин конвоировал пленного, применив давно известный метод: пуговицы брюк были отрезаны, и главной заботой пленного теперь было не потерять штаны.

День застал их на полпути. Дальше идти было нельзя. Свернули в лес. Крупными хлопьями падал снег. Передневали, а с наступлением темноты добрались до отряда.

— Не знаю, умышленно или нет, немец все время старался уснуть, — рассказывал Ваня впоследствии. — Я не давал, боялся, что замерзнет.

Писарь оказался осведомленным человеком. Он сказал, что батальон жандармерии был маневренной воинской единицей и его часто перебрасывали в разные места. Основной обязанностью его было обеспечить безопасность движения по железнодорожной магистрали Львов — Варшава. Он подсказал нам, что одно из наиболее уязвимых мест этого маршрута — мост около станции Красностав.

Показания пленного и сведения возвратившихся разведчиков мы показали Подкове. Прочитав внимательно, он сказал:

— Давайте «поднимем» вместе этот мостик. Мои хлопаки знают путь туда.

Сопровождавшие Подкову солдаты тем временем подружились с ковпаковцами, пришли местные жители, появилась гармонь и началась пляска. Я обратил внимание Подковы на эту сцену:

— Вот видите, пан Подкова, они договорились о совместных действиях значительно быстрее нас.

Я доложил о предложении Подковы командиру соединения П. Вершигоре и его заместителю Н. Москаленко. Разработанный план был утвержден. Создали совместную группу подрывников, которую возглавил мастер подрывного дела Володя Дубиллер.

В состав группы подрывников вошло два боевых друга — рабочий из Калининской области Николай Лебедев и вологодский колхозник Александр Горин. Группу подрывников сопровождали автоматчики под командованием командира отделения Степана Бокарева. Наши ребята и бойцы Подковы действовали дружно. Это была тяжелая операция. Из села Боровец прямо на север надо было прошагать сто тридцать километров. Предстояло двигаться вблизи Замостья, Билгорая и других крупных населенных пунктов, где находились большие немецкие гарнизоны.

Важная роль в обеспечении безопасности пути принадлежала Подкове и его группе. Приходилось искать окольные пути, останавливаться в селах. Польские крестьяне оказывали группе теплый прием и охотно давали проводников. На подходе к железнодорожному мосту в деревне Лятычи бойцы Подковы связались с железнодорожником, который провел подрывников к мосту.

19 февраля мост был взорван, железнодорожная магистраль Львов — Варшава была выведена из строя на 28 суток.

Это была большая победа партизан и польских патриотов. Успеху операции в немалой мере способствовали разведчики опергруппы. После операции состоялся митинг. Командиру польского отряда Подкове от имени командования соединения был подарен автомат с надписью «В честь боевой дружбы польского и советского народов от ковпаковцев». На митинг собрались крестьяне, польские и советские партизаны. Местные жители поздравляли Подкову и желали ему успеха в дальнейшей борьбе с оккупантами.

Мы пытались вызвать Подкову на откровенный разговор, но он либо молчал, либо отшучивался.

При подготовке операции по подрыву моста пострадал Ваня Плаксин. Пленный вымотал его, сутки без сна и холод дали себя знать. Ваня заболел. В разведку мы его не пустили, предложили отдохнуть. Мы разместились в большом крестьянском доме. Горела керосиновая лампа, в печке потрескивали дрова. Я разбирал донесения разведки, разложив на столе топографическую карту. «Канцлер-казначей» Казаченко, так в шутку звали его бойцы опергруппы, подводил итог. Наш «коммерсант» Стрельцов в Люблине «проторговался» и просил подкрепления. На лавке около печки сидел грустный Плаксин. У сына хозяина оказалась старая, потрепанная гитара. Ваня не умел играть, он тихонько трогал то одну, то другую струну, издававшую то минорный, то какой-то мажорный звук. Каждый раз, потрогав струну, он ждал, пока звук, вибрируя, расплывался по комнате. Как видно, в его душе бурлили какие-то воспоминания. Наблюдая за Плаксиным, я думал: «Знает ли он, что страна, на территории которой мы находимся, дала миру такие блистательные таланты, как Генрих Венявский, Фредерик Шопен, творчество которых пылало жаром любви к Родине, стремлением к свободе и человечности. Михаил Огинский, участник восстания под командованием Костюшко, автор знаменитого полонеза «Прощание с родиной». Сила музыки этих композиторов состоит в том, что она общечеловечна, чужда мелочей и частностей; она учит мужеству. В свой полонез «Прощание с родиной» Огинский вложил большую скорбь души, оплакивая поражение восстания и гибель друзей».