У любви в плену - [14]

— Я это не смотрю.

Хлоя с подчеркнутым вниманием оглядела комнату, где не было никого, кроме Сойера. Он поморщился.

— А ты что здесь делаешь?

Она протянула ему сумку.

— Доставляю тебе горячие булочки от Тары. Бананово-шоколадные. Сестра убеждена, что они решат проблему твоего завтрака.

Понятно. Тара прислала Хлою сюда как добрую самаритянку. В пакете обнаружилось четыре булочки. Одну Сойер протянул ей, остальные три прикончил сам.

— Разве это честный дележ? — спросила Хлоя.

— Соответствующий весовой категории.

Ее взгляд скользнул по его телу. Сойеру даже показалось, что она сглотнула. Но Хлоя молча доела свою порцию и воскликнула:

— О! Чуть не забыла! — Она вытащила из сумки термос. — Молоко.

Сойер предложил ей, а когда она покачала головой, моментально разделался с ним.

— Теперь лучше? — Он кивнул, и Хлоя засмеялась. — Не жалей слов, шериф.

Откинувшись на спинку неудобного стула, Хлоя вытянула ноги и скрестила их в лодыжках.

— Думаю, можно выбрать один из двух путей. Неловкое молчание, или я могу рассказывать, а ты слушать.

— Или ты можешь уйти, — подсказал он.

— Да, но мне интересней остаться и приводить тебя в смущение.

— Ты не смутишь меня.

— Я сделаю что-нибудь еще. К твоим услугам целый ассортимент эмоций.

Да, она так и сделает, черт возьми. В этом он не сомневался.

— Досада? — предложил Сойер. — Раздражение? Гнев? Расстройство?

— Сексуальное возбуждение.

Он покачал головой, хотя знал, что она не ошиблась.

— Выбор номер два.

— Раздражение? — спросила Хлоя.

— Нет. Ты рассказываешь.

Хлоя засмеялась, потом рассказала о своей поездке в Белиз, где сделала маленькую татуировку на внутренней стороне запястья, означающую «будь собой».

— Тара уверена, что я вообще не способна к корпоративной работе, поскольку для этого требуется определенное местонахождение. Возможно, ей стоило бы увидеть мою другую тату, но она в таком месте… — Хлоя улыбнулась.

Сойер тоже с удовольствием бы посмотрел, что это и где находится.

— Разве ты хочешь найти корпоративную работу? — Он не мог представить ее покорно сидящей в офисе.

Хлоя засмеялась.

— Сидеть целый день за письменным столом, дожидаясь у моря погоды? Нет, это не мое.

— А что твое?

Вопрос явно удивил Хлою.

— Я люблю создавать натуральные препараты для ухода за кожей.

— Звучит… очень корпоративно.

— Придержи язык, — велела она, и Сойер улыбнулся. — Здорово, делай так почаще.

— И тебе нравится твое занятие.

— Да. Это ведь главное?

Сойер открыл было рот, однако ограничился кивком.

— Ты всегда знала, что хочешь делать?

— Конечно. В детстве я все время путешествовала с мамой. Тебе это известно?

Сойер покачал головой. Он мало знал о ее прошлом, однако, помня Фебу, не мог сказать, что Хлоя копия своей матери.

— Тара и Мэдди жили у своих отцов, а я осталась с Фебой. По большей части мы путешествовали от одной ее закончившейся любви к следующей. Иногда на время останавливались для новой авантюры. Но мои собственные вещи всегда лежали в маленьком рюкзаке — «на всякий случай».

— Тяжелое испытание для маленькой девочки, — вздохнул Сойер. У него в детстве был хотя бы дом, пусть убогий и несчастный.

— О, мне это нравилось, — призналась Хлоя. — Думаю, мы были очень бедны, но я этого не понимала. Когда могли, мы делали шампуни, мыло, лекарственные средства. Я любила изучать, какие запахи совместимы с разными ингредиентами.

Да, Хлоя наилучшим образом использовала сданные карты. Но кочевая жизнь сурова. Сойер даже не мог представить, что случилось бы с ним без Форда и Джекса, которые дали ему ощущение стабильности. А после ареста он нашел поддержку в лице арестовавшего его полицейского и других людей. Шериф Алан Кобурн был первым взрослым, который выказал к нему интерес. Он вразумлял Сойера, еженедельно проверял его, пока не умер несколько лет назад.

Не похоже, чтобы у Хлои было ощущение стабильности, по крайней мере до этого года.

— Как же ты училась? С кем дружила?

— По большей части меня обучала Феба. Некоторое время мы провели в Сан-Франциско, где жил ее бойфренд, рабочий сцены. Там я ходила в школу.

— Ты и твоя мама жили вместе с ее бойфрендом?

— Нет, он жил в своем вагончике на участке при театре. Мы остановились там же. — Хлоя пожала плечами. — Друзей я заводила везде, где мы бывали. Хотя сейчас, имея дом, это намного легче.

Значит, сестры и гостиница стали ее первым настоящим домом, с горечью подумал Сойер.

— Ну а ты? — спросила она.

— Что я?

— Ты вырос здесь, в Лаки-Харборе?

— Да.

Хлоя смотрела на него, терпеливо дожидаясь продолжения.

— Давай, шериф. Расскажи что-нибудь. Есть ли у тебя татуировки? Детские проказы из школьной жизни?

— У нас договор, что рассказываешь ты, а я слушаю.

Хлоя покачала головой:

— Не понимаю, как в городе, любящем сплетни больше, чем универсальный магазин с ценами ниже средних, никто не судачит о тебе. Фактически люди по доброте душевной защищают своего большого гадкого шерифа. Или ты просто всем до смерти надоел?

Сойер еще смеялся, когда вышел хирург. Внезапно он снова помрачнел и встал с кресла, предполагая худшее. Но доктор заверил его, что все в порядке, и Сойер с облегчением сел. Хотя непонятно, почему он должен волноваться. Нолан Томпсон давно уже отказался от сына, и вряд ли ситуацию изменит операция на сосудах. Пожалуй, если только замена сердца…