У любви свои законы - [21]

Открыв дверцу бара, он достал бутылку и плеснул себе в стакан граммов сто янтарной жидкости. Пригубив, он почувствовал на кончике языка пряный аромат виски. Он опрокинул стакан одним махом. Он пришел сюда успокоиться, а не смаковать вкус.

Едва он налил вторую порцию, как вдруг сверху донесся дикий крик Ориан. Она звала его.

Моника…

Грей сразу это понял. От навалившегося страха стало дурно. Он бросился вон из кабинета и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, устремился по лестнице вверх. Оказавшись в коридоре второго этажа, он увидел бегущую к нему навстречу Ориан с округлившимися от ужаса глазами.

— Она себя порезала! Страшно порезала! О Боже, Боже! Там повсюду кровь!..

Грей промчался мимо нее, не останавливаясь, и ворвался в спальню Моники. Сестры в комнате не оказалось, но зато дверь в ванную была открыта. Грей вбежал в нее и… замер прямо на пороге.

Моника сама обставляла свою спальню и ванную комнату. Здесь преобладали мягкие розовые и жемчужно-белые тона. Спальня от этого походила больше на детскую, а розовая плитка на полу ванной всегда напоминала Грею конфеты. Только теперь на ней отчетливо выделялись темно-красные пятна… Моника спокойно сидела на закрытом крышкой бачке, уставившись большими темно-карими и совершенно пустыми глазами в окно. Руки ее были аккуратно сложены на коленях. Кровь хлестала из глубоких ран в обеих руках. Юбка уже вся намокла от крови, которая, стекая по ногам, собиралась лужицей на полу.

— Извини, что вышел такой переполох, — чужим голосом проговорила она. — Я не ждала, что ко мне с полотенцами войдет Ориан.

— Боже мой… — простонал он. Оглядевшись, он схватил с пола у порога полотенца, принесенные Ориан, опустился перед Моникой на одно колено и взял ее левую руку. — Черт возьми, Моника, за это тебе следовало бы как следует надавать по заднице!

Обмотав руку одним полотенцем, он затем изо всех сил завязал ее другим.

— Оставьте меня в покое, — прошептала она, пытаясь вырвать руку. У нее ничего из этого не вышло, так как она уже очень сильно ослабла.

— Заткнись! — рявкнул Грей, повторив проделанную процедуру на правой руке. — Господи, как ты только додумалась до этой глупости?! — Ему за сегодняшний день пришлось столько всего вынести, что этот поступок сестры стал уже последней каплей. В душе его страх боролся с яростью, Грей задыхался от переполнявших его чувств. — Только о себе думаешь! А тебе не приходило в голову, что мне, возможно, потребуется твоя помощь и поддержка? Ты не задумывалась о том, что не одной тебе сейчас тяжело?

Грей цедил все это сквозь стиснутые зубы, накладывая повязки. Затем он подхватил сестру на руки и, прижав к груди, бросился из комнаты вон. Он промчался мимо Ноэль, которая просто стояла внизу в холле с недоуменным выражением на совершенно бескровном лице, а также мимо Ориан и Дельфины, которые от страха прижались друг к другу.

— Позвоните в больницу и передайте доктору Богарду, что мы сейчас будем у них, — распорядился он на ходу, вышел из дома и понес Монику к своему «корвету».

— Я испачкаю кровью всю машину, — слабым голосом запротестовала было сестра.

— Я тебе уже сказал: заткнись! — прорычал Грей. — И не раскрывай рта до тех пор, пока у тебя не появится хоть одна разумная мысль.

Может быть, ему следовало бы быть помягче с человеком, который только что покушался на собственную жизнь, но Грею было плевать. Главное заключалось в том, чтобы успеть спасти ее. Это была его родная сестра и, будь он проклят, если позволит ей покончить с собой. Им овладела бешеная ярость. Казалось, за последние несколько часов его жизнь превратилась в кромешный ад. Люди, которых он любил больше всего на свете, словно сговорившись, наделали столько глупостей. Грей уже был сыт этим по горло.

Не дав себе труда открыть дверцу машины, он просто положил сестру на переднее сиденье, благо верх был поднят, и тут же сам сел на водительское место. Он завел мотор, отпустил сцепление и сразу выжал полный газ. Скрипнув покрышками по гравию подъездной аллеи, мощная машина сорвалась с места. Моника поникла головой и закрыла глаза. Он бросил в ее сторону испуганный взгляд, но останавливаться не стал. Лицо сестры стало быстро покрываться мертвенной бледностью, губы посинели. Кровь уже начала проступать через полотенца. Ярко-красные пятна, появившиеся на белоснежной ткани, резали глаз. Грею запомнились ее раны. Это отнюдь не были мелкие порезы, которые наносятся в демонстративной попытке привлечь к себе внимание и напугать окружающих. Нет, Моника всерьез решила свести счеты с жизнью. Мысль о том, что родная сестра может умереть только из-за того, что отец не нашел в себе сил сопротивляться притягательности рыжей проститутки Девлин, сводила Грея с ума.

До больницы было пятнадцать миль. Он покрыл это расстояние за десять минут. Стоянка была забита машинами, поэтому он завернул за одноэтажное здание и остановился напротив заднего выхода во дворе. Дав сигнал, он выскочил, подхватил Монику на руки и понес к дверям. Сестра к тому времени совершенно обессилела, голова ее безжизненно склонилась ему на плечо. Слезы вот-вот готовы были брызнуть из глаз Грея.