У - [65]

Остаток дня мы проводим на почтительном расстоянии от воды. Я прошу у Эвена позволения занять на время его гамак и пытаюсь отдышаться. На это требуется время. Мии, Туэн и Руар ловят рыбу к обеду. Они шлепают в воде среди кораллов беззаботно, как малые дети. Не понимаю, о чем они только думают! Мартин подкручивает что-то и прилаживает какие-то проводки на солнечных батареях, стараясь добиться, чтобы они зарядились. До сих пор они никак не желали заряжаться. Жуткий случай с муреной напомнил о том, как важно, чтобы заработал телефон. Мы не знаем, когда в следующий раз нас поджидает какая-нибудь опасность. А я хотел бы отправить в Норвегию краткие репортажи для газеты. Мартин занят важным делом. Лежа в гамаке, я подбадриваю его, бросая какую-нибудь веселую реплику.

Эвен, довольный, возвращается из леса с охапкой лайма. Он нашел лаймовое дерево. Это придаст особую прелесть нашим трапезам и добавит вкуса питьевой воде.

Ингве невозмутим, как скала. Он мастерит черпак из кокосового ореха. Это парень — что надо. А вот Эгиль — совсем не то. Невзирая на мои неоднократные напоминания, он до сих пор не удосужился вымыть посуду после завтрака. Он требует, чтобы установили график работ. С какой стати ему брать на себя все мытье только потому, что так решил я, его старый приятель! Вот если бы ему намекнули раньше, например вчера, или если бы сегодня была его очередь по графику, тогда бы другое дело. Тогда бы он и сам видел, что сегодня его черед, и мог бы морально подготовиться. Его натура восстает против того, чтобы по первому требованию кидаться выполнять работу, которую с таким же успехом можно отложить. Ему нужно почувствовать внутреннюю потребность. Такой уж он есть. Он согласен, что, наверное, это печально, но тут уж ничего не изменишь. Я, естественно, поддаюсь на провокацию и отправляю Эгилю записку с предписанием, что ему надлежит заняться мытьем посуды. Так срочность задания выглядит уже убедительней, соглашается Эгиль. И попив еще кофе и покурив, он без особого рвения собирает оставшиеся от завтрака чашки и миски и отправляется с ними к лагуне, не преминув сначала окинуть ее подозрительным взглядом.

Чудом избежав беды, Ким потом еще несколько часов не может прийти в себя от потрясения. Он вышагивает в одиночестве взад и вперед по пляжу и качает головой, погруженный в думы о жизни и смерти.

— Расстояние между этими двумя явлениями так мало! — говорит Ким. — Что уходит со смертью? Если, например, убить осу, она перестает шевелиться. Что же было в ней такого, чего теперь нет?

— Была жизнь, — отвечаю я.

— Душа? — спрашивает Ким.

Я пожимаю плечами.

Ингве говорит, что да, мол, душа. Эгиль говорит, что никакой души нет. Дух — это чушь, говорит он. Ким взволнован. Он считает, что трудно представить себе, как это так: только что была жизнь, и вот уже смерть! Было живое существо и вдруг стало безжизненное. Жестоко и в то же время прекрасно. Такие вещи и формируют восприятие художника. Если когда-нибудь окажется, что Ким стал великим художником, в этом будет и частица моей заслуги.

Обед сегодня удался лучше, чем когда-либо. Рыбы-попугаи, приготовленные на гриле, сбрызнутые лаймом и начиненные рисом и чесноком. После Мартина Руар еще один претендент на звание employee of the week. Кормит он нас просто замечательно. Еда на таком вот острове становится выдающимся событием. Мы едим гораздо меньше, чем я привык. Так, например, между главными трапезами мы ничем не перекусываем. А я привык время от времени перекусить. И только и жду, когда Руар объявит, что еда поспела. Но он объявляет это очень уж редко. Еда приобретает решающее значение. Поэтому Руару достается много добрых слов. Как-то даже обидно! Можно подумать, что Руар пользуется большей популярностью, чем я, начальник экспедиции. Чуть погодя я сам усмехаюсь, что мог такое подумать. Что за приступ неуверенности! Руар, конечно, и популярен, и вообще молодец, но я как руководитель все равно пользуюсь достаточной симпатией своей команды. Мы с Руаром на разных уровнях. Руководитель экспедиции и повар. Просто смешно!

Когда настает время разжигать костер, я валю на дрова целое дерево. Дерево гнилое и трещит, как спичка. Внутри оказывается муравейник. Там тысячи муравьев. Целая колония. Сложная, создававшаяся веками экосистема, общество со своей иерархией и структурой. Я безжалостно кидаю дерево в костер. Вопрос стоял: оно или я? — думаю я про себя, хотя это не совсем так. Так нужно думать, когда живешь естественной жизнью. И вся замечательная экосистема сгорает в несколько секунд. И снова мы получаем возможность наглядно познакомиться с О-циклом с близкого расстояния. Тут мы наблюдаем О-цикл в самом примитивном и бесчеловечном его варианте.

Четвертый костер

Сегодня суббота, и Руар решил, что в этот день каждому будет выдано по банке пива. Уже сейчас видно, что мы уделили слишком мало внимания деликатесам. Надо было взять с собой много-много пива и спиртных напитков, они лились бы у нас рекой, и это так подняло бы наше настроение! Мы же современные люди, горожане! В нас куча всяких комплексов и душевных преград. Свое мнение не высказывается вслух. Алкоголь растопил бы в нас лед. Но мы поступили недальновидно. И получилось у нас, что пива хватит, если пить только по субботам, по банке на человека, да еще по капельке коньяку или кальвадоса на особые случаи, например, когда случится прорыв на исследовательском фронте. Этого нам мало. Помню серию плакатов, рекламировавших виски в ряде заграничных журналов несколько лет назад. Там была, например, картинка, на которой стоит человек с абажуром на голове, а под ней написано: «Remember all those times you thought you were funny?»