У колыбели науки - [42]

Шрифт
Интервал

. И отвечает, что побудили его к этому многочисленные несообразности в вычислениях движений Солнца и Луны. А затем продолжает: «Так вот, после того как в течение долгого времени я обдумывал ненадежность математических традиций относительно установления движений мировых сфер, я стал досадовать, что у философов не существует никакой более надежной теории движений мирового механизма, который ради нас создан великолепнейшим и священнейшим творцом всего, а ведь в других областях эти философы так успешно изучали вещи, ничтожнейшие по сравнению с миром. Поэтому я принял на себя труд перечитать книги всех философов, которые только мог достать, желая найти, не высказывал ли когда кто-нибудь мнения, что у мировых сфер существуют движения, отличные от тех, которые предполагают преподающие в математических школах. Сначала я нашел у Цицерона, что Никет (Гикет Сиракузский, ученик Аристотеля. — Авт.) высказывал мнение о движении Земли, затем я встретил у Плутарха, что этого взгляда держались и некоторые другие. Чтобы это было всем ясно, я решил привести здесь слова Плутарха: «Другие считают землю неподвижной, но пифагореец Филолай считал, что она вращается около центрального огня по косому кругу совершенно так же, как Солнце и Луна. Гераклид Понтийский и пифагореец Экфант тоже заставляют землю двигаться, но не поступательно, а как бы привязанной вроде колеса, с запада на восток, вокруг собственного ее центра».

Побуждаемый этим, я тоже начал размышлять относительно подвижности Земли. И хотя это мнение казалось нелепым, однако, зная, что и до меня другим была предоставлена свобода изобретать какие угодно круги для наглядного показа явлений звездного мира, я полагал, что и мне можно попробовать найти (в предположении какого-нибудь движения Земли) для вращения небесных сфер более надежные демонстрации, чем те, которыми пользуются другие математики»[116].

В других местах книги Коперник ссылается также на пифагорейца Аристарха Самосского[117], которому принадлежало теоретическое обоснование движения Земли.

Так искра античной мысли, казалось, погребенная под пеплом веков, осветила для Коперника всю проблему в неожиданном свете и разгорелась ярким пламенем дерзновенного познания в его гелиоцентрической системе. Так через тысячелетия, через головы авторитетов и барьеры традиций была передана эстафета научного познания. Так античная философия оказалась в роли родника и истока современного естествознания. Разорванная связь времен и идей восстановилась, чтобы обусловить непрерывное движение единого потока в развитии научного познания.

При этом естественно возникает вопрос: почему именно на пифагорейскую философию выпала эта исключительная роль? Почему именно она оказалась посредствующим звеном между наукой античной и зарождением науки нового времени? Или, говоря конкретнее: что позволило пифагорейцам за две тысячи лет до Коперника выдвинуть гипотезу, которая послужила первым прообразом гелиоцентрической системы мира? Что позволило им сделать этот вклад в человеческую культуру, несмотря на то, что пифагорейская школа более, чем какая-либо другая в античной философии этого периода, связана с мистикой, религией и идеализмом?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно поближе познакомиться с основами пифагорейского учения. Его полумифический основатель Пифагор, как мы уже видели, совмещал в себе черты ученого — искателя истины и чудотворца, мудреца и пророка-проповедника. И двойственные черты эти, непостижимым образом объединенные, наложили отпечаток на всю школу его многочисленных последователей, активно действующую на протяжении ряда веков.

В ней очень скоро обнаружились две противоборствующие ветви: «акусмата» (предписания на веру) и «математа» (научные положения). Акусматики придерживались самых реакционных форм пифагорейства, его мистико-религиозных заповедей и догм, таинств посвящения и обрядов, связанных с орфико-дионисийскими культами.

Но, конечно, не плоские моральные сентенции в духе религиозного аскетизма и ханжества составили известность и славу пифагорейскому ордену. Гораздо важнее то, что основным средством нравственного совершенствования и «очищения души» пифагорейцы считали «бескорыстное занятие наукой», прежде всего математикой, а также музыкой. Эта сторона стала главной в деятельности рационального крыла пифагорейцев, сторонников «математа», с именем которых и связаны важнейшие достижения этой школы в области мысли.

Пифагорейцами были такие выдающиеся умы Древней Греции, как Филолай, Гиппас, Архит Тарентский, Аристарх Самосский, Гераклид Понтийский, Гикет Сиракузский. Большое влияние пифагорейцев испытали Эсхил, Зенон, Платон, Демокрит, Эвклид, Эвдокс, Теэтет.

Здесь нужно сказать об особом характере научных занятий «математиков»-пифагорейцев.

До Пифагора математика — в лице геометрии —преследовала практические цели: измерение расстояний, земельных площадей. Пифагор положил начало математике как «чистой науке». По словам неоплатоника Прокла, он придал геометрии «форму свободного образования», изучал ее, «исходя из первых ее оснований, и старался получать теоремы при помощи чисто логического мышления, вне конкретных представлений»


Еще от автора Генрих Николаевич Волков
«Тебя, как первую любовь» (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Выдающиеся ученые о познании

Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.


Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.


Гностический миф в изложении Иринея и Ипполита

Из кн.: Афонасин Е.В. Античный гностицизм. СПб, 2002, с. 321–340.


Три статьи о еврейском образовании

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Архитектура и иконография. «Тело символа» в зеркале классической методологии

Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.


Вырождение. Современные французы

Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.