У кого что болит - [71]

– Вы позабыли их в кабинете мистера Скофилда, – сказала она. В голосе ее прозвучала неестественная, преднамеренная учтивость. – На зеленом бюро в его кабинете, сэр, когда вы туда заходили перед обедом.

Прошло несколько мгновений, прежде чем мы смогли постичь смысл сказанного ею, и в наступившей тишине слышно было, как Майк медленно поднимается со стула. Лицо его побагровело, глаза широко раскрылись, рот искривился, а вокруг носа начало расплываться угрожающее белое пятно.

– Майк! Успокойся, Майк, дорогой. Прошу тебя, успокойся! – проговорила его жена.

Автоматический сочинитель

– Ну вот, Найп, дружище, теперь, когда все позади, я пригласил тебя, чтобы сказать: по-моему, ты отлично справился с работой.

Адольф Найп молча стоял перед сидевшим за столом мистером Боуленом, всем своим видом давая понять, что особенного восторга он не испытывает.

– Разве ты не доволен?

– Доволен, мистер Боулен.

– Ты читал, что пишут сегодняшние газеты?

– Нет, сэр, не читал.

Человек, сидевший за столом, развернул газету и стал читать:

«Завершена работа по созданию аппарата, выполнявшаяся по заданию правительства. На сегодняшний день это, пожалуй, самая мощная электронно-вычислительная машина в мире. Ее основным назначением является удовлетворение постоянно растущих требований науки, промышленности и административных органов в быстрейшем осуществлении математических вычислений, которые раньше, когда пользовались традиционными методами, были бы попросту невозможны или требовали бы несообразно долгого времени. По словам Джона Боулена, главы электротехнической фирмы, в которой в основном проводилась работа, на решение задачи, занимающей у математика месяц, у аппарата уходит лишь пять секунд. Понадобилось бы полмиллиона страниц, чтобы записать на бумаге (если это вообще возможно) вычисления, которые он производит за три минуты. В этом компьютере используются электрические импульсы, генерируемые со скоростью миллион в секунду, и он способен производить вычисления путем сложения, вычитания, умножения и деления. В смысле практического применения возможности машины неисчерпаемы…»

Мистер Боулен взглянул на лицо молодого человека, слушавшего его с безразличным видом.

– Разве ты не гордишься, Найп? Неужели ты не рад?

– Ну что вы, мистер Боулен, разумеется, я рад.

– Думаю, нет нужды напоминать тебе, что твой вклад в этот проект, особенно в его первоначальный замысел, был весьма значителен. Скажу больше – без тебя и без некоторых твоих идей весь этот проект мог бы и поныне остаться на бумаге.

Адольф Найп переступил с ноги на ногу и принялся рассматривать белые руки своего шефа, его тонкие пальцы, в которых тот вертел скрепку, распрямляя ее. Ему не нравились руки этого человека. Да и лицо не нравилось, особенно крошечный рот и фиолетовые губы. Неприятнее всего было то, что, когда он говорил, двигалась только нижняя губа.

– Тебя что-то беспокоит, Найп? Что-то случилось?

– Ну что вы, мистер Боулен. Вовсе нет.

– Тогда как ты смотришь на то, чтобы отдохнуть недельку? Тебя это отвлечет. Да ты и заслужил это.

– Право, не знаю, сэр.

Шеф помолчал, рассматривая стоявшего перед ним высокого, худого молодого человека. Странный тип. Неужели он не может держаться прямо? Вечно кислая физиономия, одет небрежно, эти пятна на пиджаке, волосы, закрывающие пол-лица.

– Я бы хотел, чтобы ты отдохнул, Найп. Тебе это пойдет на пользу.

– Хорошо, сэр. Если вам так хочется.

– Возьми неделю. Хочешь, две. Отправляйся куда-нибудь в теплые края. Загорай. Купайся. Ни о чем не думай. Побольше спи. А когда вернешься, мы поговорим о будущем.

Адольф Найп отправился домой, в свою двухкомнатную квартиру, на автобусе. Бросив пальто на диван, он налил себе виски и сел перед пишущей машинкой, стоявшей на столе. Мистер Боулен прав. Конечно же, прав. Если не считать того, что ему и половины неизвестно. Он, наверное, думает, что здесь замешана женщина. Когда молодого человека охватывает депрессия, все думают, что виной тому женщина.

Из машинки торчал отпечатанный наполовину лист бумаги. Адольф Найп склонился над ним и стал читать. Заголовок гласил: «На волосок от гибели». Текст начинался со слов: «Была темная ночь, низко над землей нависли черные тучи. Ветер раскачивал деревья, шел сильный дождь…»

Адольф Найп сделал глоток виски, ощутив сильный привкус солода. Холодный виски тоненькой струйкой побежал по горлу и достиг желудка. По телу разлилась теплота. Да черт с ним, с мистером Джоном Боуленом. К черту компьютер. К черту все…

Неожиданно, как это случается с человеком в минуту озарения, зрачки его расширились, рот приоткрылся. Он медленно поднял голову и замер, не в силах пошевелиться. Он уставился в одну точку на стене, при этом взгляд его выражал скорее любопытство, чем удивление, но он пристально глядел так сорок, пятьдесят, шестьдесят секунд. Затем постепенно (головы он не поворачивал) выражение лица его изменилось, любопытство сменилось удовольствием, поначалу довольно слабо угадывавшимся в уголках рта, но это радостное чувство росло, лицо его разгладилось, обнаруживая полный восторг. Впервые за многие месяцы Адольф Найп улыбнулся.