У кладезя бездны. Часть 1 - [28]

Бар, где назначил встречу падре Солицио — был центром ночной жизни всего района. Активных боевых операций пока не велось, народу было много, здесь обычно собирались те, кто приехал из северных регионов страны. Рядом со зданием, где когда-то была школа — горели наполненные разным, пропитанным солярой, тряпьем бочки, около них грелись негры, многие с оружием, самым разным — от автоматов до луков и копий. Тут же, у стены, как положено, стояли проститутки, по африканской моде — жирные как слонихи, здесь считается, что жирная женщина может дать больше здорового потомства. Чуть в стороне стояли и машины, самые разные — от грузовиков до дешевых мотоциклов, на которых любят рассекать боевики, расстреливая в городе патрули. Работал дизель — генератор, поэтому свет в школе был — зато стекол не было ни одного, все или выбили или продали на базаре, в стране с разгулявшимися террористами стекла — это дефицит из дефицитов. То тут, то там поднималась стрельба, стреляли в воздух, кто-то пьяно орал, кто-то дрался, отовсюду из темноты раздавался шум и хохот и все это — сливалось в подобие звуков, издаваемых возбужденной шакальей стаей. Для человека, у которого нервы были послабее, чем у командира Дечима МАС — это все могло бы показаться преддверием ада — но для капитана Манфреди это было не более чем место для встречи…

Уклонившись от встречи с решительно направившейся к нему проституткой, капитан Манфреди прошел мимо чадно горящих бочек, свернул к лестнице, которая вела к школьному крыльцу. Там горел уже нормальный фонарь, здоровенный негр, одетый уже по нормальному, в камуфляжный костюм и с помповым ружьем — заступил ему дорогу.

— Ищете кого-то, синьор — он сразу определил, что перед ним белый, но ему было плевать, белый, не белый, главное - что у него в кармане.

Манфреди левой рукой достал бумажку в пятьдесят лир. Правая оставалась в кармане.

— Отвали, обезьяна недоделанная. У меня здесь встреча.

Негр не обиделся. Расизм для него был нормой, он называл белых и похлеще. Обижаться на такое стоит, если на тебя направлена телекамера.

— С кем, синьор?

— Не твоего ума дело. Проваливай.

Негр отступил, пряча в карман бумажку.

Падре Солицию сидел в угловой кабине, курил сигарету, возможно, что и с бумом и отхлебывал пиво из большого грязного бокала. На сей раз, он был не в сутане, а в гражданском, примерно в таком, что надевают на себя небогатые люди, отправляющиеся на природу. Рядом с ним — лежала большая, черная, спортивная сумка.

Капитан уверенно прошел через весь зал, пол которого был забросан окурками и хрустел осколками стекла и молча присел напротив «падре». Падре ничего не сказал, он курил сигарету и смотрел в шумный зал остекленевшими глазами. Точно… бум курит.

К ним подошла официантка — девица, которая в отличие от своих товарок не была похожа на слониху и потому не могла работать на улице и вынуждена была работать здесь. Капитану она понравилась гораздо больше, чем те слонихи, жутко выглядящие даже в темноте — но было не время и не место.

— Пива. Чистого — сказал капитан, бросая на поднос намного больше, чем требовалось. Чистого — это значит без добавления спирта, здесь ценят не вкус напитка, но его крепость.

Девица стрельнула глазами — местные были вовсе не дикарками и не сторонились европейских мужчин — и понеслась выполнять заказ.

— Что вам опять надо? — грубо спросил капитан — больше такой фокус у нас не пройдет, учтите. Я едва успел предупредить.

Падре внезапно приобрел нормальное выражение лица и глаз. Он был как хамелеон, казалось, что он сможет притвориться даже мертвым.

— Проехали…

— Проехали?! — разозлился капитан — если бы не я, вас бы уже допрашивали на стадионе, мать вашу! Или сбросили бы с вертолета у побережья — там, где побольше акул. Что вас больше устраивает, а?

— Все в руках Господа нашего.

— Прекратите. Мне можете не нести эту ахинею. Что вам нужно?

Падре посмотрел на капитана с сожалением.

— Спасутся те, кто уверует — но это ваше дело. Я не апостол Петр. Группа не выходит на связь…

— Какая группа?

— Не прикидывайтесь, что не знаете. Та, которую я послал за вашим человеком. Они пропустили два сеанса связи.

— Когда был последний сеанс. Может, переезд плохо сказался на аппаратуре?

— Нет. Они вышли на связь, сказали, что уже на территории Абиссинии. После чего — все.

— Доложили — машинально поправил капитан, осторожно прихлебнув из поставленного перед ним бокала, пиво было приемлемым, хоть и горьким на европейский вкус — этого следовало ожидать. Они все погибли.

— Это были лучшие. Они брали дороже всех.

— И что? Любой из тех ублюдков, которые шабашат здесь — ничто перед моими людьми. Вы отправили шакалов — следом за львом.

Падре бросил на капитана неожиданно острый, жесткий взгляд.

— А может, вашего человека кто-то предупредил, а?

— Его не нужно учить, как делать работу — презрительно сказал капитан — всегда смотри, что находится у тебя за спиной. Это правило, которое не нужно повторять дважды. Они пошли за ним и попались в ловушку, вот и все.

— И что же теперь делать?

— Ваши проблемы. Не мои.

Падре недобро посмотрел на капитана.

— Да нет, сын мой. Это твои проблемы в той же степени, что и наши.