У кладезя бездны. Часть 1 - [26]

Снайпер навел тонкое, красное перекрестье на цель — куда попадет пуля это неважно, калибр 12,7 убивал сразу и наверняка. Он навел прицел по геометрическому центру цели, задержал дыхание и выстрелил. Винтовка дернулась, привычно отдала в плечо, звук выстрела был достаточно громким. Одеяло вздыбилось от удара пули, полохнулись испуганные козы…

— Есть… — негромко сказал он. Он слишком часто делал такое, чтобы испытывать хоть какие-то эмоции, они для него были просто целями. Девять из десяти целей, по которым он работал — даже не подозревали о его присутствии, пока пуля в палец толщиной не вышибала из них жизнь.

Как сейчас.

Командир группы встал, перекинул автомат за спину. Он уже не нужен. Включил фонарик — опасаться уже нечего, дело сделано. Надо было сфотографировать труп и принести его голову — таково было требование заказчика. Командиру группы такое требование показалось омерзительным, и особенно омерзительным оно было в устах того человека, который делал заказ — но клиент всегда прав. Тем более тот, который заплатил три цены за срочность заказа.

За спиной Доменико зашуршал полиэтиленовым пакетом, который они взяли с собой, чтобы положить туда голову.

Снайпер почувствовал, что невдалеке кто-то есть, когда было уже поздно. Он встал на колено, наощупь раскрыл чехол для винтовки, сложил сошки и собирался убрать инструмент своего труда в чехол — как вдруг звериным чутьем, отработанным за несколько лет участия в кровавом локальном конфликте, почувствовал — справа кто-то есть, совсем рядом. Потом — мир как бы выключился для него, а когда он снова осознал себя, он почувствовал, что лежит на земле. Последней осознанной мыслью было, что у него очень сильно болит голова — как будто в нее вбили гвоздь. И еще он подумал — как жаль, что он так ни разу и не побывал на своих виноградниках, не выпил ни глотка вина с них. Потом — исчезли и мысли.

Командир группы подсветил фонарем то место, где должен был лежать человек, которого они убили, подсветил метров с двадцати — и с ужасом понял, что то, что они подстрелили, не слишком то похоже на человека. Он раскрыл рот, чтобы крикнуть, предупредить остальных об опасности — но тут со спины раздался звук, от которого кровь буквально застыла в жилах. Зловещий растянутый хлопок… он столько раз слышал его, что сбился со счета — но никогда в жизни он не был по другую сторону ствола…

И тут же, почти одновременно с этим звуком — хлесткий, мокрый шлепок, как большой кусок яса повар бросает на разделочную доску и почти сразу же — падение на землю чего-то тяжелого, без стона, без крика, безо всего.

Бросив фонарь, даже не попытавшись схватиться за висящий за спиной автомат, вопя от ужаса, командир группы бросился бежать, сердце бухало прямо в ушах оглушительным крещендо, ноги не чувствовали земли. Он знал, что совсем рядом обрыв, можно добежать и броситься туда, хоть какой-то шанс остаться в живых… пусть переломаться, но остаться в живых… живых…

Не добежал.

Паломник отключил термооптический прицел — незачем зря палить батарейку, еще пригодится. Аккуратно снял со снайпера, убитого им разгрузочный жилет и обнаружил, что стал собственником еще пяти снаряженных магазинов к этому чудовищному оружию, которое лежало перед ним, шести гранат, пистолета Беретта-92 с глушителем и четырех магазинов к нему, хорошего ножа — скелетника, саперной лопатки, провизии дня на три в пайках и воды… литра четыре, настоящее богатство по местным меркам. Обшмонал карманы и нашел складной нож, сотовый телефон, который он немедленно отключил, дешевый бумажник, в нем — немного быров, старых колониальных лир, которые хорошо шли в расчетах с племенами и тонкая пачка обычных итальянских лир. Зажигалка бензиновая, без каких-либо надписей, сигарет, документов, как и следовало ожидать — нет. Ботинки — почти новые, хорошо пойдут на любом рынке, обувь в Африке ценится намного больше, чем одежда. По прикидкам — ценностей только деньгами примерно на пару сотен рейхсмарок. Это хорошо и надо еще обыскать остальных.

К рассвету — Паломнику удалось собрать почти всех коз, кроме одной, пропавшей непонятно куда. Убитую пулей пятидесятого калибра связанную козу — больше всего было жаль именно ее, в отличие от этих коза ни в чем не была виновата — он разделал. Часть приготовил на огне и тут же съел, набив брюхо жестким, как подошва мясом, часть — нарезал тонкими полосками, посолил, нанизал на веревку, которую повесил себе на пояс — пусть вялится. Шкуру бросил — просто не смог придумать ей применения, к тому же у него не было достаточно соли, чтобы засолить ее. Как смог — накормил и напоил коз.

Пересчитал то, что у него получилось в результате обыска наемников, которых он убил. Два автомата, пистолет-пулемет с глушителем, крупнокалиберная снайперская винтовка в такой комплектации, что ее можно продать за сумму, за которую в Могадишо можно купить стометровой площади квартиру в центре. Патроны ко всему, двадцать гранат. Это не считая того, что у него уже есть пистолет-пулемет и снайперская винтовка. Прибор ночного видения, который можно носить на голове. Пайки, вода, которую даже не унесешь всю с собой, часть он споил козам, часть выпил сам, еще часть — в рюкзак. Деньги самой разной валютой и разным достоинством, если переводить на самую ценную здесь валюту, рейхсмарки — никак не меньше тысячи. Спутниковый телефон, если найдется понимающий покупатель, удастся продать — еще пятьсот. Еще четыре пары крепких армейских ботинок в хорошем состоянии — не меньше тридцати марок.