У каждого свой путь - [17]

Толик хмуро сказал:

— Могла бы сказать. Я бы сходил в клуб с тобой. Нет, с больной ногой поперлась!

Она попыталась оправдаться:

— Да я и не думала вначале идти, а потом — ну, что дома делать? Тебя звать не стала, ты же не любитель мелодрам. А Саша на крылечке стоял…

— Значит, ты его уже Сашей зовешь?

Голос приятеля дрожал от с трудом сдерживаемой ревности. Бледное лицо вновь покрылось пятнами. Маринка спокойно кивнула:

— Ну и что? Завтра мы с ним вообще в лес пойдем. Он попросил окрестности показать. К тому же у него есть красивое ружье. И я из него уже стреляла.

Приятели удивились:

— Когда ты успела?

— Вчера, когда ногу вывихнула. Селезень мимо пролетал, а я как раз его ружье осматривала. Второй ствол заряжен был. Ну и…

Маринка развела руками и улыбнулась. Белов поморщился:

— Ты с ним встречаться собираешься?

Она покраснела:

— Если он не против…

— Значит, этот тип, которого знаешь всего сутки, тебе понравился?

Девушка вспыхнула:

— А твое, какое дело?

Парень понял, что сказал лишнее и попытался замять разговор:

— Ты на рыбалку завтра вечером не собираешься?

Она внимательно взглянула приятелю в бледное лицо. Желая позлить за собственное смущение, ответила:

— Я же сказала, в лес с Сашей иду! Когда вернемся, не знаю. Потом надо уроки учить.

Толик ничего не сказал и отвернулся. Лешка и Витек переглянулись, потом уставились на Маринку:

— У нас вроде была компания? Ты променяла нас на приезжего хлыща?

Девчонка попыталась объяснить:

— Мальчишки, я вас давно знаю и люблю, как братишек. Вы все знаете обо мне, я о вас. Но мы взрослеем и рано или поздно у вас появятся девчонки. Это буду не я. Кроме дружбы я ничего к вам не испытываю, вы уж простите.

Она замолчала и уставилась в землю. Они тоже молчали. Временами переглядывались. Затем Толик что-то сказал Лешке и Витьке на уши и те, попрощавшись, ушли. Белов остался с ней наедине:

— Марина, я ведь тоже повзрослею и офицером все равно стану. Зачем тебе этот тип? Я давно тебя люблю и никогда ничего не требовал, но теперь прямо заявляю — тебя я ему просто так не отдам.

Она рассмеялась:

— Дурачок ты, Толик! Еще не известно, как он ко мне относится. Я ведь ребенок для него, а ему уже двадцать пять.

Он обрадовался:

— Вот видишь! Он же старый для тебя, а я всего на полгода старше.

Она снова рассмеялась:

— Толик, девять лет разницы ерунда. Он мне нравится, вот что главное. Я это тебе, как другу говорю, чтоб ты не надеялся напрасно.

— Я тебе, значит, не нравлюсь?

— Нравишься, но не так.

Белов горячо воскликнул:

— А как, объясни! Как он тебе нравится?

Маринка смутилась и торопливо накинула капюшон на голову, чтобы он не видел зардевшиеся щеки. Попинала ногой столбик у калитки:

— Не могу, это чувствовать надо. И ты когда-нибудь почувствуешь. Не забивай ты себе голову мной!

— Ты самая красивая девчонка в деревне. Даже мой папка как-то мамке сказал: “Маринка Ушакова расцветает, словно роза. Мужики взрослые заглядываются на эту пигалицу”. И мамка согласилась: “Есть в кого. За матерью парни табуном ходили”.

Девушка покраснела, хотя на душе стало отчего-то радостно. Желая узнать мнение друга о себе, сказала почти грубо:

— Ничего я не расцветаю! Какая была такой и осталась — Д*Артаньяном в юбке!

Толик задумчиво протянул:

— Ну не скажи! Волосы длиннющие, как у русалки. Когда распускаешь, волнами лежат до колен. Красиво! Ни одна девка в деревне таких волос не имеет. Глаза зеленые, как у ведьмы и хитрые. Смотреть боязно. Брови, словно углем нарисованы… — Помолчал и тихо добавил: — Губы с ума сводят, даже когда ты молчишь… Сестрица моя только о твоей коже и говорит: “Ах, какая у Маринки кожа чистая да прозрачная! Мне бы такую — всех бы парней с ума свела”.

Ушакова расхохоталась:

— Толик, у тебя развилась мания подслушивать! Может, ты в разведку пойдешь, а не в танкисты?

Он, не заметив иронии в словах, на полном серьезе возразил:

— Не, я технику люблю! Военрук говорит, что с золотой медалью я без экзаменов поступлю, лишь бы медкомиссию прошел. Вот ее-то как раз и боюсь…

Парень вздохнул. Маринка удивленно спросила:

— Чего бояться-то? Ты же не больной.

— Не больной. Военрук сказал, что строго проверяют. Вдруг чего найдут?

Девушка постучала по столбу кулаком трижды:

— Волков бояться — в лес не ходить! Ладно, пойду домой, надо физику перечитать…

Толик встал. Помялся и попросил:

— Марин, не встречайся с ним, пожалуйста!

Она серьезно взглянула и тихо ответила:

— Я не могу. Он мне нравится, как мужчина.

И убежала в дом. Белов вздохнул и побрел домой.

Саша появился возле дома Ушаковых ровно в три. Выглянувшая из окна Маринка стремглав вылетела на крыльцо:

— Здравствуй, Саша! Я сейчас…

Тоненькая фигурка, обтянутая шерстяным спортивным костюмом, метнулась к сарайке. Выскочила оттуда уже с корзинкой в руках и в черных резиновых сапожках. Извинилась:

— Я маленького поросенка поила, вот и задержалась. Извини.

Он рассмеялся:

— Ни разу в жизни не видывал маленьких поросят в живую, только на картинках.

— Хочешь посмотреть? Пошли! — Она схватила его за руку и потянула за собой в дом: — Он маленький, приходится дома в ящике держать. На дворе может простыть.

Степанов попытался отказаться: