У каждого свой долг - [3]

Шрифт
Интервал

— Сколько лет действует эта организация? — поинтересовался Крылов.

Дуйтис раскрыл папку, полистал бумаги.

— Тут у нас собраны архивные материалы буржуазной контрразведки. Она тоже интересовалась этими людьми. Но правительство не трогало организацию, видимо не хотело ссориться с Гитлером… Организация существует больше десяти лет… Нам известно, что главарь находится в городе, другие скрываются на хуторах…

— Из банды кто-нибудь арестован?

— Одного мы взяли, но он молчит.

— Как его фамилия?

— Крюгер. Ганс Крюгер.

Совещание затянулось.

Я сидел в дальнем углу кабинета и перебрасывал взгляд с одного незнакомого лица на другое, наблюдая, как слова майора Дуйтиса действуют на разных людей.

Как всегда в подобных случаях, выявились детали, которые на первый взгляд имели малое отношение к делу, а при всестороннем анализе вдруг оказывались очень важными и значительными. И теперь задача заключалась в том, чтобы в лабиринте отрывочных, противоречивых фактов выбрать наикратчайший путь к центру фашистской организации. Но для этого требовалось множество дополнительных сведений.

Минула первая неделя. Отбор сведений, сопоставление событий — задача нелегкая. Проверка сообщений, допросы свидетелей отнимали уйму времени. Но, несмотря на затраченные усилия, крупицы пока не слагались в нечто единое. Все было разобщено и хаотично.

Однажды меня вызвал Крылов.

— Володя, быстренько в приемную, — сказал он. — Там один товарищ принес документы. Поговорите с ним.

Я бегу вниз. В руках у мужчины сверток. Он передает его мне и на ломаном русском языке поясняет:

— Это листовки. Мы собрали их на улице Адама Мицкевича.

Разворачиваю сверток. В руках пачка листовок, пахнущих типографской краской. Они наполнены злобой по отношению к Советской власти, к коммунистам. Даже неприятно брать в руки. В них содержатся призывы к саботажу, восхваляются фашизм и Гитлер. Подобные я уже видел. Это последние потуги свергнутых эксплуататорских классов вернуть свои привилегии. Они готовы пойти на союз с кем угодно. Отложив листовки в сторону, я поднимаю глаза на мужчину. Он меня понимает без слов, беспомощно разводит руками и говорит:

— О! Это сделано хитро.

Незнакомец рассказывает, как он подобрал на улице эти листовки. Оттого, что он не может сказать ничего определенного, назвать приметы людей, которые их бросали, он смущенно краснеет.

— Листовки падали с крыши, — как бы оправдываясь, поясняет он. — Мы с товарищем побежали наверх, на чердак, но там уже никого не было.

Поблагодарив его, я возвращаюсь к Крылову.

— Где Жольдас? — спрашивает он кого-то по телефону и отдает мне распоряжение: — Вместе со следователем Жольдасом немедленно к этому дому! Разберитесь на месте. Внизу стоит моя машина.

И вот мы на крыше. Осторожно ступая по мокрой и скользкой жести, подходим к самому краю. Внизу тянется узкая, припорошенная свежим снегом улица. Люди куда-то спешат. На крыше нет никаких признаков тех, кто мог разбросать листовки. Мы возвращаемся на чердак. Жольдас упорно смотрит под ноги. Возле слухового окна наклонился и что-то поднял.

— Вот опять то же самое! — говорит он с горечью. — При помощи часового механизма. Видал?

Он показывает мне колесики, гаечки от часов-ходиков и поясняет:

— Новейшее изобретение. Привязывают, подлецы, к доске пачку листовок. Этот механизм обрезает веревку, и листовки сыплются вниз. А бандитов и след простыл! Попробуй найди!


Каждый день мы работали до двух, до трех ночи. Крылов задерживался дольше. В гостиницу я возвращался, как правило, один. Трехэтажное здание управления выходило фасадом на большой пустырь, который щетинился голым кустарником и в темноте настораживал. Выходя из управления, я, поглядывая по сторонам, неторопливо огибал пустырь по обледеневшей асфальтовой дороге.

В зеркальной черноте оконных стекол отражались холодные звезды. Город спал. Я напряженно вглядывался вдаль. Там, где уличные фонари раздвигали ночную тьму, виднелись лишь наглухо закрытые подъезды домов…

В ту ночь, как обычно, я закончил работу поздно. Голова трещала, глаза слипались, неодолимо клонило ко сну. Но стоило выйти на улицу, и морозный воздух прогнал дрему.

…Гостиница была недалеко. Чтобы продлить прогулку, я шел не торопясь. На полпути к гостинице я заметил человека, прислонившегося к металлической ограде. Остановился, решил понаблюдать. Вот мужчина отделился от ограды и, согнувшись, пошел. Казалось, он крадется. На всякий случай я расстегнул кобуру и двинулся следом. Неизвестный вел себя как-то странно: то, припадая к ограде, подолгу стоял на месте, то отрывался от нее и, пошатываясь, как пьяный, неуверенно продолжал путь. Я догнал его и некоторое время шел рядом.

— Что с вами?

Тот словно не расслышал. Потом что-то пробормотал.

— Не понимаю… — громко сказал я по-русски.

Мужчина поднял голову и с сильным акцентом спросил:

— Русский?

— Да.

— Н-не… хорошо…

— Что не хорошо?

— Мне н-не хорошо, — повторил он, схватился за живот и, скорчившись, припал к решетке.

Я шагнул к мужчине, тронул его за плечо.

— Вы больны?.

— Да, да… Помогите. У меня язва, — с трудом подбирая слова, сказал он.

Я обхватил его за талию. При неярком свете фонаря рассмотрел черты лица: большой нос, глубокие впадины щек, в глазах усталость и страдание. Что заставило его выйти ночью на улицу?


Еще от автора Владимир Дмитриевич Листов
Чекисты

В сборник вошли очерки о восьми героях-чекистах - И.К.Ксенофонтове, Я.Х.Петерсе, М.С.Кедрове, Е.Г.Евдокимове, Г.С.Сыроежкине, Н.А.Прокопюке, М.А.Трилиссере и С.А.Ваупшасове. Разные характеры, разные судьбы… Но есть у этих героев общее в главном: долг перед Родиной.


Чекисты рассказывают. Книга 4-я

Первые три книги «Чекисты рассказывают» были тепло встречены читателями. Новый сборник тематически как бы продолжает этот рассказ. На страницах книги рассказывается о борьбе с контрреволюцией в первые годы Советской власти, разоблачаются происки империалистических разведок, правдиво и ярко пишется об отваге и патриотическом мужестве советских людей.Книга воспитывает у советских людей высокую политическую бдительность.


Рекомендуем почитать
Ситуация на Балканах. Правило Рори. Звездно-полосатый контракт. Доминико

Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.


Миссия доктора Гундлаха

Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий  западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.


Бананы созреют зимой

«Бананы созреют зимой» – приключенческий детектив, действия которого происходят в наши дни в Южной Америке. Североамериканские спецслужбы действуют на территории одной из «банановых республик».


Неоконченный сценарий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гамбургский оракул

Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.


Сокровища Рейха

Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.