У каждого свой долг - [2]

Утром, наскоро попив чаю, Крылов снова взялся за книгу. Приехали днем. Поезд рывками стал притормаживать, тогда только Крылов захлопнул книгу, приподнял голову, посмотрел на меня, словно он возвратился из неведомых краев:

— Прибыли?

И с трудом расставшись с каким-то другим миром, рассмеялся:

— А здорово все же сочиняли, дьяволы! Нет, я не точно выразился: волшебник Куприн! Кто сейчас так пишет?

«А ведь и в самом деле читал! Про все дела забыл! Ну и ну», — удивился я, глядя на майора.

Крылов вышел в коридор, раздвинул белые занавески, наполовину прикрывавшие окно, и стал рассматривать многочисленных встречающих. Кого-то заметив, приветливо кивнул и повернулся ко мне:

— Готов, Володя?

Распрощавшись с соседями по купе, мы вышли из вагона. Солнце слепило глаза, пригревало. На закраинах крыш снег подтаивал, звенела капель. Воздух был по-весеннему свеж и опьяняющ. Крылов глубоко вздохнул, восторженно оглянулся по сторонам и вместо приветствия сказал подошедшему к нам полному краснолицему человеку:

— Ну и живут же люди: у них уже весна! Есть чему позавидовать, товарищ Дуйтис.

Дуйтис, начальник местного управления государственной безопасности, улыбнулся и в тон Крылову ответил:

— За чем же остановка, Николай Федорович? Поселяйтесь у нас навсегда. Работа найдется…

Он повел нас к автомобилю и по дороге стал что-то горячо объяснять Крылову. Я немного поотстал, шел вслед за ними, всматриваясь в лица прохожих. Мне не терпелось уловить признаки ожесточенной борьбы, о которой слышал в Москве.

Вопреки ожиданиям, люди были спокойны, улицы полны народу, работали магазины. В глазах прохожих я не уловил ни тревоги, ни страха, ни затаенности — ничего такого, что свидетельствовало бы об их опасениях или недовольстве. Только на лице одного мужчины промелькнуло выражение озабоченности. В общем, обычная деловая жизнь, размеренная и обыденная, такая же, как в любом другом городе. Дворник сгребает с тротуара остатки снега на проезжую часть дороги, укатанную санями. Возле потемневшей кирпичной стены, на просохшем асфальте, мальчишки играют в стеночку… И все же, где-то здесь, под сводами высоких черепичных крыш, за стенами церковных башен орудует банда. Вербует новых участников, подготавливает убийства.

Мы поселились в гостинице в центре города. Это была одна из лучших гостиниц. Хозяин ее сбежал вместе с бывшими правителями, но персонал остался. Постояльцы не испытывали никаких неудобств: белоснежное белье, чистые ковры, блестящие поручни лестниц, натертый паркет…

Крылов привел себя в порядок и уехал с Дуйтисом в управление, предупредив меня, чтобы к восьми часам я был дома — отправимся ужинать. Я долго стоял у окна, смотрел на незнакомую улицу, раздумывая, чем бы заняться. Потом решил осмотреть город.

Я пошел вдоль улицы, никуда не сворачивая, чтобы не заблудиться. Тут и там теснились красивые дома с причудливыми лепными украшениями. Время от времени я задирал голову вверх, чтобы получше увидеть особенно интересное здание. И всюду богатые витрины: модные костюмы, цветастые галстуки, изящные антикварные изделия. Город увлек меня, по кривым улочкам я свернул куда-то в сторону. Неожиданно оказался возле средневековой крепости Гедемина.

Ходил долго и порядком устал. К вечеру подморозило. На крышах настыли прозрачные сосульки. По дороге в гостиницу я время от времени останавливался у сияющих витрин маленьких магазинчиков. Меня поражали и голубые фонари, вспыхнувшие на центральной улице, и перезвоны колоколов, и силуэты католических костелов, и разукрашенные тройки. Песнями и смехом провожала молодежь масленицу. Прощай, зимушка-зима!..

Я знал, что многие верят новой власти и ее поддерживают. Но все ли? Сколько других? Кто из них будет стрелять? С любопытством я всматривался в освещенные окна домов. Кто там? Друзья или враги? Может быть, просто обыватели, которые еще не выбрали свой путь? С кем из них придется мне столкнуться и какими будут эти встречи?

Я поднялся в свой номер, Крылов уже ждал меня.

— Где вы были? — я увидел, что он не в духе.

— Осматривал город…

— Пошли ужинать. Дела обстоят хуже, чем я думал, — бросил он. Я понял, что он не расположен к разговору, и молча зашагал за ним. Наскоро поев в кафе, мы легли спать.

Наутро у майора Дуйтиса состоялось совещание. Собралось много народу, и в небольшом кабинете скоро стало душно. Дуйтис говорил медленно, с одышкой, словно превозмогал себя. Несмотря на это, его речь была собранной, логичной.

— Фашисты наглеют с каждым днем, — голос начальника управления звучал резко и решительно. — Вчера опять разбросали листовки, пытаются запугать население. Свой главный удар банда готовит в спину Красной Армии в случае военного конфликта с Германией. Главари надеются, что война наступит скоро, готовятся к ней, считая себя резервом фашистов в нашем тылу. И хотя подавляющее большинство населения на нашей стороне, мы не имеем права ждать, когда враг перейдет в открытое наступление. Мы должны нанести упреждающий удар… Прошу обратить внимание: участники организации почти не оставляют следов. Дает себя знать большой опыт подпольной борьбы.