У истоков великой ненависти. Очерки по еврейскому вопросу. - [47]

Совершеннолетие мое, однако, продолжалось не больше полугода после женитьбы, потому что рекрутскую повинность начали отбывать по числу совершеннолетних членов семейства. Было необходимо толкнуть меня назад, и я вдруг опять сделался шестнадцатилетним. В этом возрасте я оставался около двух лет. В промежутке этого времени большое семейство наше разбилось на несколько маленьких семейств, и рекрутская очередь отдалилась от нас опять на несколько лет. «Еще несколько лет — и мой Срулик не годится уже в солдаты» — воскликнула моя мать, прижимая меня к сердцу, и я вполне сочувствовал ее радости». [26]

Не менее красочно описывает отношение своих соплеменников к воинской повинности «ассимилировавшийся» в Германии польский еврей Яков Фромер:

«День призыва рекрутов приближался, день отчаяния и плача для всего Дома Израилева... Это было накануне этого рокового дня. Большое число сынов гетто, в ответ на направленный к ним призыв поставить себя на следующий день в распоряжение родины, успели уже «смыться». Одному казалось, что дыра, которую он себе, при помощи разъедающих снадобий, прожег в груди, была недостаточно глубока, чтобы благодаря ей рассчитывать на освобождение. Другому — головное украшение, искусственно вызванная короста, казалось еще недостаточно красивым, чтобы предстать с ним перед высокой рекрутской комиссией. Еще другой заметил, что после продолжавшегося месяцами поста, бессонницы и истощения, при помощи слабительных, у него на костях остается еще немного мяса, с которым он, конечно, не посмел бы представиться комиссии. Наконец, были такие, которым новый, внезапно присланный губернатором, врач внушал мало доверия: он был «келев» (собака), он не брал взяток. Те же, которые, надеясь на свои безупречные недостатки, остались дома, собрались вечером в «бетамидраш» или в частных домах и проводили ночь в плаче и в чтении псалмов, моля Бога, чтобы он спас их из рук гоев». [27]

Таково подлинное отношение евреев к военной службе. Она была, есть и будет для них «гоим нахес».[28]

Нам, конечно, возразят: — То, что вы говорите об отношении евреев к воинской повинности, относится к малокультурным евреям из гетто еще не приобщившимся к европейской цивилизации, и тем несчастным жертвам средневековых притеснений и изоляции, которым они веками были подвергнуты.

Биографии выдающихся «культурнейших» представителей «ассимилированного» еврейства, приобщившихся к европейской цивилизации, заставляют нас, однако, убедиться в том, что и для этих последних военная служба представляет собой совершенно такой же «гоим нахес», для избегания которого все средства хороши.

В частности, что касается Германии, где еврейство с начала XIX века пользовалось полнейшим равноправием, почти все без исключения представители «ассимилированного» еврейства прибегали ко всем испытанным методам подкупа и подделывания свидетельств для избегания службы в рядах армии — защитницы «вновь обретенной родины».

К этому прибег и знаменитый еврейский поэт Генрих Гейне, даже принявший крещение для того, чтобы, как он выразился, «получить входной билет в европейское общество».

По его стопам последовал и лжепророк современного иудо-коммунизма, раввинский внук, Карл Маркс, также крестившийся с целью сделать себе карьеру в европейском обществе.

Один из биографов Маркса приводит типичное письмо матери Карла Маркса от 26-го февраля 1838 года, в котором она советует сыну употребить все средства для избегания воинской повинности, дабы, как она выражается, «избегнуть много неприятностей и затрат».[29] Мамаша советует своему сынку, пользующемуся в качестве студента Берлинского университета всеми привилегиями и правами прусского гражданина, сослаться на слабость зрения и предусмотрительно прилагает к письму медицинское свидетельство...

Пресловутый еврейский ученый Эйнштейн, автор «теории относительности», неоднократно выступал в печати против «милитаризма». А в его книге «Как я вижу мир», он писал:

«Это заставляет меня сказать несколько слов о сквернейшем из человеческих созданий — о вооруженных массах, о военном строе, который я ненавижу. Я глубоко презираю того, кто способен с удовольствием маршировать в строю, предшествуемый оркестром музыки».

Подобных примеров можно было бы привести бесконечно много. Избегая воинской повинности путем обмана, подкупа, подложных свидетельств и т. д., и являясь по природе своей жалкими трусами, евреи, тем не менее, оказались во всем мире во главе поджигателей мировой войны.

В 1937 году, в разгар поднятой еврейством травли национал-социалистической Германии, Луи-Фердинанд Селин, французский патриот и знаток еврейского вопроса, наблюдая дипломатические интриги иудо-масонства, подготовлявшие всеми мерами вспышку новой мировой войны, писал:

«Ненависть жидов к нам, животным»,[30] до того действенна, полна такой жгучей, концентрированной страсти, что мы будем брошены живьем в огонь сражений, спалены, исковерканы, растерзаны ранее, чем успеем мигнуть глазом... Во славу великую Израиля! За масонские идеалы! Во имя мести мелких жидов, потерявших в Германии свои теплые местечки! Во славу бирж, акций и коммерции... Если бы я был диктатором, я бы издал закон... Представьте себе, что я знаю верное средство, чтобы мгновенно успокоить, расчистить международную атмосферу»