У истоков великой ненависти. Очерки по еврейскому вопросу. - [15]

Таково происхождение еврейского праздника Пасхи. Как мало походит этот поистине жуткий, насыщенный запахом крови, израильский национально-религиозный эпос на трогательно-слащавые переделки наших ветхозаветных книжек, посвященных наивному восхвалению «избранного народа». Чтобы сорвать с еврейского вопроса прикрывающие его наслоения лжи и подготовить почву для его правильного разрешения в умах, опоенных иудаистическим дурманом народов, обман этот должен быть разоблачен до конца.

Прежде чем перейти к рассмотрению другого великого праздника иудаизма, разоблачим на основании тех же древних текстов другую ложь о бедствиях евреев в Египте. Жалобами на угнетение евреев египтянами полны писания евреев и еврействующих богословов. Посмотрим, что говорит еврейский эпос. С праотцем Иаковым пришли в Египет, по приглашению Иосифа, 70 мужских душ (Исход 1, 5). Обитали евреи в Египте 430 лет (там же, 12, 40). Вышло же сынов Израилевых из Египта в ту страшную пасхальную ночь — «до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей (там же, 12, 37)». Если за 400 лет евреи умножились в этой огромной пропорции, то это значит, что жилось им в Египте не так уж плохо. Мы уже приводили текст, где говорится — «а сыны Израилевы расплодились, и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно». Это ясно указывает на то, что евреям не только жилось не плохо, но что они захватили лучшие места в стране, нажили большое имущество и большое влияние. Ведь отпор народившейся под влиянием этого засилья партии египетских антисемитов начался только под самый конец четырехсотлетнего пребывания евреев в Египте. Но даже и в период возложенных на евреев государственных работ им жилось не плохо, чему свидетельствуют жалобы выведенных Моисеем в пустыню израильтян: «О, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб до сыта. (Исход 16, 3)».

Или: «Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни и лук, и репчатый лук и чеснок. (Числа, 11, 5)». Отплатили евреи за эту жизнь Египту кровавой резней и лукавым грабежем пасхальной ночи, а память об этом подвиге возвели в национально-религиозный праздник, справляемый ежегодно и поныне еврейством всего мира.

Духу и смыслу этого праздника человеконенавистничества и мести, как нельзя лучше, отвечает содержание молитвы Шепхох, произносимой в вечер Пасхи и составленной из библейских текстов:

«Пролей гнев Твой на язычников (т. е. неевреев), которые не признают Тебя, и на царства, которые имени Твоего не признают. Ибо они пожрали Иакова и жилище его опустошили. (Пс. 79, б-7). Излей на них ярость Твою, и пламень гнева Твоего да обымет их (Пс. 69, 25). Преследуй их во гневе и истреби их из под небес Господних (Плач Еремии, 3, 66)»...

Но если глубоко порочная духовная сущность еврейства проявляется с достаточной определенностью в празднике Пасхи, то другой и больший праздник иудаизма, Пурим, еще характернее для расовой психологии этого паразитического народа. В этот день евреи празднуют воспоминание о кровавом погроме, учиненном их предками над приютившими их в своей стране персами. Свитки с описанием этого подвига украшаются иудейскими писцами с особой любовью и называются — «Мегила». Еврейская Мегила вошла и в нашу Библию (как предостережение для разумеющих?) под названием книги Есфирь. Вот краткое содержание этой книги.

Красивая еврейка Есфирь, которой руководит своими наставлениями ее воспитатель Мардохей, завоевывает сердце персидского царя Артаксеркса и добивается от него исполнения пожеланий еврейского населения в приютившей его Персии. А пожелания эти сводились к тому, чтобы в 127 областях персидского царства были бы, по заранее заготовленному списку, истреблены представители персидского национального течения, которое, повидимому, не желало мириться с нашествием на страну еврейских паразитов. Добившись от слабого царя при помощи подосланной к нему красавицы Есфири соответствующих полномочий, Мардохей пишет от царского имени указ: «о том, что царь позволяет иудеям, которые во всяком городе, собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые притесняют их, детей и жен, и имение их разграбить (Есфирь, 8, 11)». Далее идет рассказ о том, как иудеи «истребляли, убивали и губили» хозяев приютившей их страны, и какая по этому поводу царила у них радость. «В тот же день пришел счет умерщвленным в Сузах, городе престольном, к царю (там же, 9, 11)». И царь обращается к Есфири с вопросом, довольна ли она и каковы ее дальнейшие пожелания. Но кровожадной иудейке мало. «И сказала Есфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было и завтра иудеям, которые в Сузах, делать тоже, что и сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве (Есфирь, 9, 13)». Обвороженный царь удовлетворяет и это желание. И вот собираются иудеи — «умерщвляют в Сузах еще триста человек, в прочих областях еще семьдесять пять тысяч человек». На следующий день удовлетворенные иудеи отдыхали и «сделали его днем пиршества и веселья