У индейцев Верхней Амазонки - [27]

У меня мелькнула мысль: «В этой пустынной местности она не может быть одна. Где-нибудь скрывается засада. Как бы из-за чащи леса не полетели в нас отравленные стрелы».

Я сказал об этом Морзе.

Мы продолжали грести, зорко всматриваясь в маленький остров. Юная индеанка не пошевелила ни одним мускулом, пока мы не приблизились на 20 м. Тогда она спросила на языке кетшуа.

— Откуда вы едете и куда?

— Мы из Барранки и едем на Гангайми. — ответили мы.

Между тем наш челнок пристал к берегу. Мы осторожно высадились на выступ острова и спросили:

— Как велик твой отряд, и к какому племени ты принадлежишь?

— Я одна, как вы видите, — ответила девушка.

Ответ поразил нас. Редко можно было услышать истину от иифарос. Но в звуке голоса этой девушки и в ее прямом бесстрашном взгляде было что-то, что внушало доверие. И мы оставили мысль о засаде.

Бригиния, так звали ее, была на редкость интеллигентная индеанка. Она имела гораздо более привлекательную внешность, чем большинство ее товарок. В ее осанке было что-то повелительное. Ей было всего около 18 лет. Бригиния была высока ростом, стройна и сильна, с маленькими руками и ногами. Ее густые черные волосы спускались до колен. Ее зубы были выкрашены в черный цвет, но не заострены. Кожа ее была коричнево-желтая, лицо сохраняло черты монгольского типа.

В этот день Бригиния была, очевидно, голодна и утомлена. По ее похудевшей фигуре видно было, что она потеряла по меньшей мере двенадцать кило против нормального веса. Она выглядела совершенно обессилившей. Первое, что мы сделали, мы предложили ей пищи, которую она с жадностью проглотила. Немного погодя, она рассказала нам свою потрясающую историю.

— Я пришла к племени цапарос и поселилась среди них на берегу Мороны. Но здесь меня постигла беда. Я была взята в плен хуамбисас во время их нападения. Меня потащили на Сантъяго, и я должна была сделаться женой одного воина. Я подчинилась, сознавая, что сопротивление стоило бы мне жизни. Подобно другим, я делала вид, что примирилась со своей судьбой. Между тем я только ждала случая к бегству и через несколько месяцев такой случай представился. Я исчезла с реки Сантъяго и скрылась в неизмеримых лесах, избрав путь, который вел к смерти или свободе. Я шла, следуя одному инстинкту, не имея ни пищи, ни одежды. Несколько недель я жила как травленный зверь: мне угрожала смертью природа, мне угрожала смерть от искавших меня людей, если бы я попалась им в руки.

Днем я скрывалась от острых глаз и тонкого слуха своих соотечественников, а ночью плыла на дереве или на сучьях, связанных лианами, пока, наконец, не оказалась далеко от страны хуамбисас.

Я шла дальше и дальше, пробираясь через лес, утопая в болотах, переплывая реки. Я ползала по земле и лазила по деревьям, собирая все, что могли дать лес и река. Моей пищей служили яйца черепах и птиц, лягушки, улитки, черви и дикие овощи.

Бригиния окончила свою историю. Она сидела на корме нашего челнока и с удовольствием ела бананы. Со свойственной ей простотой она прибавила:

— И вот так произошло, что мы сегодня встретились.

Мы рассказали ей о нашей экспедиции, и как мы могли бы оказать друг другу помощь.

— Раз ты хочешь двигаться по Мороне до того места, где находятся поселения цапарос, то можешь присоединиться к нам, так как мы идем по тому же направлению, — сказал я Бригинии. — Мы будем твоими защитниками, а ты, прекрасно зная лес, можешь оказать нам немалую услугу в дороге.

Бригиния согласилась присоединиться к нам, и мы все трое сели в лодку и отчалили.

Бригиния знала все местные языки сверх кетшуа, на котором объяснялась с нами. Она часто сменяла нас на веслах и давала нам отдых. Наши припасы быстро подходили к концу, и нам необходимо было пополнять их охотой. И в этом Бригиния была для нас ценной помощницей. Она удивительно ловко выслеживала и выгоняла дичь. Когда она сидела на корме и правила рулем, ничто не ускользало от ее острого слуха и глаза. Показывались обезьяны, и она тотчас же направляла лодку к берегу. Я бросался в чащу леса и подстреливал сколько мог, пока остальные не разбегались. Я садился и ждал, пока Бригиния не подберет всех подстреленных животных и не найдет меня. Она вскоре появлялась с висевшими через плечо обезьянами. Она так легко находила меня, как-будто я отмечал свою дорогу махете. Раньше я с большими трудностями получал одну-две обезьяны, теперь же я мог стрелять их сколько хотел. Когда Бригиния находила меня, она требовала, чтобы я сам нашел обратный путь к лодке. Но целые годы, проведенные мною в лесу, не научили меня отыскивать не отмеченную знаками дорогу. Я начинал безнадежно блуждать, а Бригиния разражалась смехом при виде этой жалкой картины.

Вернувшись на лодку, она опять надевала мужскую рубашку, которую мы ей дали. Она продевала ноги в рукава и завязывала рубашку около пояса. Затем она садилась на корму и правила, пока не наступало время для остановки.

Однажды мы услыхали недалеко от берега крик маквисапас (одна из породы обезьян), но ничто не могло убедить Бригинию идти в лес.

— Здесь недалеко ягуар, — сказала она. — Об этом мне говорят обезьяны.