У индейцев Верхней Амазонки

В одно осеннее утро Упдеграф получил письмо из республики Экуадор. Он быстро распечатал конверт и прочел следующие строки:

Дорогой Фриц!

Можешь ли себе представить, как сильно я обрадовался, получив твое письмо.

Ты пишешь, что стал уже инженером. Я часто вспоминаю тебя студентом, с которым когда-то вместе учился в высшей школе.

Должен тебе сказать, что моя жизнь в лесах не из очень веселых. Здесь нет театров, не с кем поговорить, нет вообще никаких развлечений. Мы здесь только для того, чтобы работать, но я убежден, что тому, кто достаточно предприимчив и трудолюбив, — в будущем воздастся вдвойне.

Если ты решил приехать в Экуадор, то выезжай немедленно. Предупреди меня о дне твоего выезда, чтобы я мог встретить и позаботиться о тебе.

В надежде на скорое свидание.

Твой друг Кордобец.

Упдеграф несколько раз перечитал эти строки. Неизвестная страна, новая жизнь в лесах — манили его. Давно-давно, еще будучи ребенком, маленький Фриц страстно мечтал о неизвестных странах, куда еще не ступала нога человека. Он зачитывался книгами о путешествиях и в глубине души решил, что, когда вырастет большим, обязательно поедет путешествовать. И вот теперь открывалась возможность.

Упдеграф пересчитал все имеющиеся у него деньги. Оказалось, что в его распоряжении было всего 100 долларов. Тем не менее он решил отправиться в путь к своему другу в Экуадор.

19 ноября 1894 года он выехал из Нью-Йорка пароходом до Панамского перешейка[2]. Здесь он пересел в поезд железной дороги и доехал до побережья Великого океана. Там он снова сел на пароход и поплыл к берегам Экуадора. Высадившись на берег, он двинулся внутрь страны.

Великолепная картина открылась его глазам. Вся дорога от берега океана до столицы республики Квито была сплошь засажена какао-деревьями.

В Квито Упдеграфа встретил его приятель Кордобец.

После первых дружеских приветствий, Кордобец повез Упдеграфа к себе. Отец Кордобеца был крупным землевладельцем. Ему принадлежали большие сахарные и какао-плантации, скотоводческие фермы, леса, в которых добывался каучук, и значительная солеварня.

В течение года Упдеграф работал на разных предприятиях старого Кордобеца. Кордобец оценил его способности и назначил управляющим солеварни.

Когда Упдеграф явился на солеварню, его неприятно поразило отношение старого Кордобеца к рабочим-индейцам. Они должны были работать с восхода до захода солнца, не разгибая спины. Пот катился с них градом, и то там, то сям раздавались тяжелые вздохи. Когда наступил вечер, индейцы вяло побрели в свои деревни, откуда приходили на работы.

— Как! — воскликнул Упдеграф, — а разве они не получат того, что выработали сегодня за день?

— О, нет, — ответил Кордобец; — они уже забрали свою плату вперед.

Оказалось, как потом узнал Упдеграф, белые пришельцы, не стесняясь, эксплоатировали безответных индейцев. Они отнимали у индейцев земли, разводили на них плантации, обзаводились роскошными поместьями, а индейцы, лишенные всех средств к жизни, должны были наниматься к ним в рабочие. Владельцы предприятий старались втянуть индейцев в долги, так что индейцы никогда не получали своего заработка на руки. Не зевали и надсмотрщики над рабочими. Они открывали ларьки, где продавали разные товары и спиртные напитки. Приманка была слишком велика. Индейцы становились вечными должниками белых предпринимателей и их надсмотрщиков.

— Нет, это возмутительно, такое обращение с ними! — воскликнул Упдеграф во время одного из разговоров с молодым Кордобецом. Я поставлю дело иначе, вот увидишь.

— Не советую тебе, Фриц, — холодно сказал молодой Кордобец. — Из твоего дела ничего не выйдет, и ты только возбудишь против себя всех крупных владельцев, да и власть, пожалуй, не погладит тебя по головке.

Упдеграф не стал продолжать этот разговор.

Он установил недельный расчет и накануне объявил индейцам, чтобы они приходили завтра за получением денег.

Каково же было удивление Упдеграфа, когда на следующий день никто из индейцев не явился. Упдеграф позвал надсмотрщика и сказал ему:

— Пойдите по деревням и скажите рабочим, чтобы они сейчас же явились за получением своего заработка.

Надсмотрщик хитро улыбнулся. По его лицу Упдеграф видел, что и он не верит его словам.

Прошло довольно много времени, прежде чем появилось несколько человек индейцев.

— Они не хотели идти по доброй воле, — сказал надсмотрщик, — и мне пришлось пригнать их кнутом. Они не хотели верить мне, что сегодня получат свой заработок.

Упдеграф начал раздавать деньги. Индейцы долго стояли на месте, точно пораженные громом. На их открытых ладонях красовалось несколько блестящих монет. Несчастные с недоумением переводили свой взгляд с денег на Упдеграфа и не знали, верить ли им в то, что это — правда, или нет.

Кордобец был прав. Поступок Упдеграфа вызвал целую бурю негодования среди богачей.

— Он хочет произвести у нас целую революцию! — кричали они.

— Это неслыханная дерзость! — кричали другие.

Положение Упдеграфа становилось невыносимым. Даже его друг, молодой Кордобец, и тот изменил к нему свое отношение. Упдеграфа уволили с солеварни, а старый Кордобец отказал ему дать лошадь, чтобы доехать до ближайшего города.