У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя - [10]

При появлении танков 8–й пулеметный батальон был охвачен паникой и отошел в беспорядке, втягивая в бегство Зб–й пулеметный батальон, батальон 6–го пехотного полка пограничников и 1–й батальон 2–го пехотного полка пограничников, которые находились южнее. Правый фланг пограничной дивизии потерял связь, и в движении на запад беглецы были остановлены только у селения Красный Переселенец артиллерией, где были перегруп" пированы и поставлены снова на фронт…»

Оба наши контрудара — 22 сентября в Восточном секторе и 2 октября в Южном — имели большое значение и для обеспечения скрытности эвакуации Приморской армии. После них враг вряд ли мог рассчитывать на то, что мы собираемся оставлять Одессу.

3 октября противник ввел в бой для восстановления утраченных накануне позиций подошедшую свежую 27–ю пехотную дивизию. Однако атаки, продолжавшиеся также 4 и 5 октября, успеха не имели.

Как теперь известно, 5 октября 1941 года сам Гитлер направил Антонеску послание с советами, как лучше захватить Одессу. В конце его письма говорилось: «Я поручил генерал–фельдмаршалу фон Рундштедту связаться с Вами, маршал Антонеску, для урегулирования оперативных вопросов…» 7 октября состоялось совещание между командующим 4–й румынской армией, начальником немецкой военной миссии в Румынии генералом Гауффе и командиром немецких частей на южном участке фронта генералом фон Гойрбире, на котором были выработаны предложения по осуществлению нового наступления на Одессу.

Оно было предпринято противником с утра 9 октября одновременно на всем фронте Приморской армии с вводом в бой кроме 27–й еще двух новых пехотных дивизий— 2–й и 18–й. Но, понеся опять большие потери, враг оказался на всех направлениях отброшенным в исходное положение. Несмотря на свой огромный численный перевес, он не смог потеснить нас и в последующие дни. Эта последняя попытка взять Одессу с ходу кончилась тем, что неприятельские войска приступили к укреплению своих рубежей, готовя их к обороне…

А мы готовились перебраться в Крым. Дело было новое, незнакомое мне, да и другим товарищам, даже теоретически. Мы с контр–адмиралом Жуковым и начальниками штабов обсуждали несколько различных вариантов.

Сроки и темпы эвакуации в конечном счете целиком зависели от обеспечения операции морским транспортом. Но огромные трудности представлял и сам вывод дивизий из боя — это надо было сделать так, чтобы враг не устремился за нами по пятам.

Со 157–й дивизией было все ясно, поскольку она уже находилась в резерве. Следующий этап — вывод еще двух дивизий из четырех (считая кавалерийскую), которые занимали оборону на фронте в 65 километров. Но как удержать такой фронт двумя дивизиями?

Получалось, что надо сперва сократить фронт отходом на вторую линию главного рубежа обороны (Крыжановка, Усатово, Татарка, Сухой Лиман). Протяженность его 40 километров, из которых 15 — по лиманам. Оборонять такой рубеж короткое время две стрелковые дивизии, пожалуй, могли, хотя им и пришлось бы сдерживать противника, превосходящего их численно примерно в десять раз. Думая об этом, я возлагал много надежд на инженерное оборудование рубежа, особенно на поставленные там траншейные огнеметы.

Однако труднее всего решался следующий вопрос: как потом снять части прикрытия? Сколько я ни прикидывал, удовлетворительного решения не получалось. Ведь не подлежало сомнению, что производить какие-либо сложные перегруппировки сил противник нам не даст. Нужно было также по возможности избежать боев в самом городе, которые привели бы к напрасным жертвам и разрушениям.

Мы долго ломали над всем этим голову.

— Ладно, Георгий Павлович, давай еще подумаем каждый отдельно, а завтра обсудим и утвердим план на Военном совете, — предложил Гавриил Васильевич Жуков.

Но мне работать над планом эвакуации больше не пришлось: болезнь окончательно вывела из строя. 5 октября меня отправили в севастопольский госпиталь. В командование Приморской армией вступил генерал-майор И. Е. Петров.

Когда окончательно выяснились транспортные возможности флота, было найдено новое решение проблемы эвакуации, не требовавшее последовательного отвода войск на промежуточные рубежи. Весь основной боевой состав армии — три стрелковые дивизии и кавалерийская— одновременно оставлял в ночь на 16 октября свои рубежи и следовал в порт для погрузки на корабли. Как известно, этот план был успешно выполнен.

73 дня Одесской обороны вошли в историю Великой Отечественной войны как незабываемые дни стойкости и мужества. Не имея тыла на суше, испытывая недостаток и в людях, и в вооружении, и в боеприпасах, Одесский оборонительный район надолго сковал огромные силы противника.

Успех обороны одесского плацдарма в столь трудных условиях обеспечило тесное боевое взаимодействие Приморской армии с силами Черноморского флота. Неоценимую роль сыграли и самоотверженная работа местных партийных и советских органов, мужество жителей города, их героический труд и неизменная готовность помочь войскам. В боях за Одессу фронт и тыл (если только можно назвать тылом город, находящийся под вражеским огнем) поистине слились воедино.