Тюрьма «Кресты». 24 апреля 1999 – 6 апреля 2000 - [5]

За деньги можно решить вопрос, чтобы в камере было меньше народу. За деньги можно поставить в хату телевизор, холодильник. За деньги можно нанять лучшего адвоката, решить вопрос с обвинением и с судом. Что еще писать в этой главе, не знаю.

Отношения между людьми

Здесь я попробую разбить на группы тех, с кем приходится иметь дело в тюрьме.

Адвокаты. Скользкие типы. Никогда нельзя быть уверенным, что твой адвокат работает на тебя, а не на противную сторону. Будь всегда готов к обману и предательству.

Следователи, прокуроры, оперативники. Целью этих людей является полное признание подозреваемым, обвиняемым, подследственным, подсудимым всех вменяемых ему преступлений. В ход идут обман, угрозы, подлог, давление всех видов. Дав слабину на следствии, можно потом очень горько об этом жалеть.

Судьи. Судьи? Про судей могу сказать лишь одно. Судьи всегда на стороне государства, на стороне Системы. Судья всегда против Человека.

Конвой. Милиция, полиция, гвардия, менты. Конвой конвою рознь. И среди ментов встречаются люди. Но, большей частью, отношение конвоя к узникам как к скотине.

Корпусной. Дежурный офицер администрации тюрьмы по корпусу. Работает сутками через двое или через трое. Корпусной для арестанта человек (не человек, мент) значимый. Большее время суток это ближайший извне камеры человек (мент, «цирик»). Имея хорошие отношения с корпусным, можно получать много выгод и избегать разных неприятностей. Хороший корпусной принесет (за деньги) водки. Предупредит заранее о шмоне. Закроет глаза на пьянку и карточную игру.

Режимник. Режимник — офицер администрации, ответственный за мероприятия, соответственно, по режиму. Есть много мелочей в хате, к которым может придраться рьяный режимник. Кипятильник, нож, занавеска над шконкой, мягкое сиденье на дальняк и так далее. Поэтому, иметь хорошие отношения (иногда его «подкармливая») с режимником также необходимо.

На каждого арестанта в Крестах ведется карточка. Туда записываются, в частности, его прегрешения и замечания. Некоторые карточки перечеркнуты красной полосой по диагонали. Это карточки узников, склонных к побегу и к суициду. Не знаю, попадают ли эти карточки на стол к судьям, вместе с материалами дела, но не исключаю такой возможности.

Оперативник. Оперативник следит за каждым твоим словом, за каждым твоим взглядом. Будь уверен, что любая твоя «малява» (записка) на волю или в стенах тюрьмы, окажется на его столе. У оперативника везде есть уши, везде есть глаза. И среди арестованных, и среди сотрудников, и среди рабочих.

Рабочие. Рабочие в тюрьме — это осужденные, которые отбывают здесь наказание. Бытует такое мнение, что они остались сидеть в тюрьме (где сидели под следствием), чтобы не отвечать на зоне за свои «косяки». И говорят также, что они тесно сотрудничают с администрацией по «оперативным» вопросам. То есть, «стучат».

Будучи как-то («До тюрьмы») в командировке на Севере, в Архангельской области, я выпивал в компании с одним прапорщиком внутренних войск. Его часть охраняла там так называемый «лесной лагерь». Отец его, отсидев в этом лагере долгий срок, осел тут же, обзавелся семьей, «пустил корни». Так вот, этот прапорщик несколько раз к месту и не к месту повторял: «Я с рабочими не пью». Я тогда не понял смысла этой фразы. Почему прапорщик не может пить с рабочими? Что за дискриминация. А уже к Крестах я сообразил, что имел в виду прапорщик, сын старого зека. С рабочими тюрьмы.

Еще в тюрьме есть таксисты, о них я писал. Есть шмонщики, есть прогульщики (выводящие на прогулку). Прогулка в тюрьме ежедневно, по часу, выводят на нее желающих. У наших соседей, в 217, сидел крупный авторитет. Так вот, когда приходили прогульщики, то они приносили ему телефон. Авторитет выгонял всех сокамерников на прогулку, а сам мог целый час разговаривать с волей без лишних ушей. Хата приходила с прогулки, телефон снова забирали прогульщики.

Еще есть «маски». Маски — это здоровые отморозки в масках и с дубинками. Стоило, к примеру, какому-нибудь пьяному арестанту крикнуть в «кормушку» (маленькое оконце в двери для передачи пищи): «Корпусной, насекомое!» или что-нибудь подобное, как через некоторое время по галере слышались громкие звуки от бегущих ног, одетых в тяжелые сапоги. Все камеры быстро изнутри закрывали кормушки, опасаясь удара дубинкой или еще каких неприятностей. Маски врывались в провинившуюся хату и мели (били) всех подряд, кто не успел залезть под шконку. Потом они вытаскивали одного или двоих зачинщиков беспорядков и волокли их, скорее всего, в карцер, пиная по дороге.

Арестованные. Видов и подвидов арестованных множество. В принципе, сколько людей, столько и подвидов, ведь все узники разные, двух одинаковых нет. И все же условно арестованных можно разбить на несколько больших групп. «Обиженные» и кандидаты в «обиженку» живут под шконкой. «Авторитеты» и старшие камер (это может быть совсем не одно и то же) спят (живут) на нижних шконках. И есть все остальные, многослойный, так сказать, пирог. Есть еще «строгие», ранее сидевшие. Есть «смертники», обвиняемые по расстрельным статьям, их держат изолированно. Есть воры в законе.