Ненавидеть легче, чем любить
Кто говорит — подошва или снег? Их голоса слились в едином скрипе. Быть может, это слезы или смех, а может быть, — простуда, как при гриппе.
Кто говорит — песок или волна? Дождь или крыша, в неумолчном споре?
Но вот заговорила тишина… Чей это голос — неба или поля?
Там ветер заблудился в сосняке, там лист весенний ливнем потревожен…
Все говорят на общем языке, который мы найти никак не можем.
Ненавидеть легче, чем любить. Помнить тяжелее, чем забыть. Спрашивать не то, что отвечать. И трудней окончить, чем начать.
Прошлое маячит за спиной, будущее просит не губить. И одно, одно всему виной: ненавидеть легче, чем любить.
Как оно уводит далеко, это беззаботное «легко»! С ним уже давно пора кончать… Но трудней окончить, чем начать.
Как чужую женщину, ту, что недоступна, от которой ничего не ждешь, прошлое и будущее полюбить не трудно, потому что с ними не живешь.
Как родную женщину, близкую, как воздух, тот, каким попробуй надышись, прошлое и будущее разлюбить не просто, потому что между ними — жизнь.
Полковник Пономарев и его жена Катенька
Сколько людей, столько и судеб. А если город большой, с миллионным населением, то и судеб в нем не меньше миллиона. Но человека хоть можно отличить по внешности, а у судьбы внешности нет, поэтому ее легко с другой перепутать.
И случилось так, что отбилась судьба от своего человека. Засмотрелась на другого, более симпатичного, и подумала: вот бы мне такого! Хватилась, а своего-то и нет.
Человек тоже был хорош. Чего было от судьбы бегать? Ему сколько раз было говорено: от судьбы не уйдешь. А он ушел, теперь пусть на себя пеняет.
А жил еще в этом городе полковник Пономарев с молодой женой Катенькой. Красивая была жена, а полковник так себе. Как говорят, ни кожи, ни рожи. В таком высоком звании можно было выглядеть попригляднее.
Но человек был хороший, к тому же большой шутник. С тех пор, как он познакомился со своей женой, она все время смеялась, и сама не заметила, как вышла за него замуж.
И вот лежат они как-то в постели. Жена читает книжку, полковник предается размышлениям. Надо будет, думает, сделать в этой спальне ремонт. А то жена у него молодая, а спальня какая-то старая.
Судьба полковничья между тем дремала в углу, но услышав такие мысли, проснулась и говорит: «Дурак ты, хотя и полковник. Разве дело в помещении? Ты посмотри, что твоя жена читает! Ты бы ей для постели какую-нибудь другую книжку припас. Или нитки мулине. Для вышивания гладью.
Жена читала книжку «Отцы и дети». Очень ее интересовал этот вопрос. Но начинать надо было не с книжки. Но и не с ремонта, о чем и доложила полковнику его судьба. Однако он, занятый своими мыслями, не услышал.
Утром вызывает к себе полковник начхоза, то есть начальника по всяким хозяйственным делам, и говорит, что так, мол, и так, надо ему в квартире спальню отремонтировать. Переклеить обои, побелить потолок. Пусть берет начхоз пару-тройку солдат и начинает завтра с утра пораньше.
А про себя думает: эх и разыграю я этого начхоза! Посмеемся мы над ним с женой Катенькой.
Между тем судьба, которая тут же в кабинете сидит (она и в кабинете полковника сидит, хотя сама не в полковничьем звании), шепчет ему из-за спинки кресла:
Не разыгрывай! Даже и не думай разыгрывать!
Но полковник то ли не слышит, то ли не подчиняется. Кто такая для него судьба? У него по три звезды с каждой стороны, а у нее вообще ни одной, с какой же стати он будет ей подчиняться?
Начхоз щелкнул каблуками и говорит:
— Есть!
И судьба начхозовская тоже сказала: «Есть!» Такова судьба армейская: только успевай щелкать каблуками.
С утра пораньше привел начхоз целый взвод, как для военных действий. Соседи позапирались, выглядывают из щелей: неужели, думают, война, как бы в дом бомба не шарахнула.
Правда, клеить обои умел только один, остальные слонялись по квартире, рассматривали семейные фотографии и при виде на них жены Катеньки чмокали губами, а при виде полковника вытягивались во фрунт.
Полковник в это время читал на балконе газету и давал сверху вниз какие-то указания. Даже дома не знаешь покоя — такова офицерская жизнь.
В общем, выполнил взвод поставленную задачу. Переклеил обои, побелил потолок. После этого полковник отправил его в казарму, а начхозу говорит тоном Мюллера из кинофильма «Семнадцать мгновений весны»: «А вас, товарищ начхоз, я попрошу задержаться».
Начхоз — ничего не поделаешь — щелкнул каблуками и задержался. И тут полковник неожиданно говорит:
— Может, пообедаем?
Начхоз подумал: почему бы и не пообедать? Он вообще обедал каждый день, почему же сегодняшний день должен быть исключением?
— Сейчас я позвоню в ресторан и скажу, чтоб принесли обед, — говорит полковник. — В какой позвонить ресторан: в «Националь» или в «Звезды Парижа?»
Начхоз выбрал «Звезды Парижа». Его не удивило, что полковник звонит в ресторан. Если бы звонил какой-нибудь лейтенант, ресторан мог бы не подчиниться, но полковника не ослушаешься.
Звонит полковник в ресторан «Звезды Парижа.
— Алё, это «Звезды Парижа»? Принесите мне обед на две персоны. — И спрашивает у начхоза: — Ты борщ будешь? Значит, борщ два раза. Котлеты будешь? Котлеты два раза. Два раза компот. Ну и закуску разную. А что будем пить, спрашивает у начхоза. — Пол-литра два раза, потом — судя по обстоятельствам.
