Тюрьма №8 - [7]
– Эй, ты чего, – спросил его шёпотом Сергей.
После небольшой паузы с «палмы», всхлипывая отозвался Леха:
– Что со мной теперь будет, конченная я мразь, мне конец, – и снова раздался протяжный приглушенный вой.
Вмешиваться в дела сокамерников и лезть с советами, считается неприличным, могут и отшить резким словом, но Сергею почему-то стало жаль этого бедолагу. Он подумал, что Лехе намного тяжелее, чем ему, он еще и не жил в принципе, а уже попал в тюрьму, да и срок ему светит приличный. Такие моменты сравнения с бедой других позволяют почувствовать облегчение и хочется проявить сострадание к товарищу, по несчастью.
– Послушай, Леха, скажи мне, а у тебя были родители, ну или родственники?
Помолчав немного, тот ответил, что он сирота, вырос в детском доме и не помнит своих родителей, а родственники может и есть, но он о них ничего не знает.
–Скажи мне, а у тебя в жизни был хоть малейший шанс избежать всего того, что с тобой приключилось? – спросил его Сергей.
Похлопав носом, тот ответил, что нет, не было у него никаких шансов избежать того, что с ним приключилось.
– Тогда, забей на все и не вини себя, ты ни в чем не виноват, – сказал ему Сергей.
Через какое-то время, Леха успокоился и заснул мирно посапывая, словно с чистой совестью.
«Бедная душа», подумал Сергей,
«Ему еще тяжелее чем мне. Я хоть могу осознать все со мной происходящее, дать этому оценку, а вот он этого не сможет никогда, так и будет блудить в темноте неведения до конца своих дней».
Было еще пару человек, в камере, с кем Сергей поддерживал дружеские отношения, если так, можно сказать. Николай, тоже можно сказать сирота. Попал сюда, за то, что ограбил магазин в селе. Забрал бутылку «бырла» и из кассы пару рублей. Теперь ему грозил срок от семи до двенадцати за грабеж. Среди арестантов такую «делюгу» называли, «кража с криком». Если просто утащил что-то и никто не видел, это кража, ну а если при этом звали на помощь, уже грабеж, то есть, «кража с криком».
Дима, парень, лет двадцати пяти. Обвинялся в непредумышленном убийстве. В ресторане не поделил что-то с другим посетителем и ударил его столовым ножом. Оказалось, попал прямо в сердце, тот умер на месте. И вот теперь ему грозит «вышка», высшая мера. Расстрел. Но есть надежда, что ему дадут срок. Так как нападавших было несколько, а это может учитываться судом как смягчающее обстоятельство.
Закир, армянин. Давно живет в Белоруссии. Организовал банду по краже топлива из нефтепровода государственного значения.
Трудно было это назвать дружбой, так – симпатия. Такое часто бывает, когда проводишь долгое время в замкнутом пространстве с людьми тебе незнакомыми. Выстраиваются какие-то отношения, нет не дружба, какая в тюрьме может быть дружба.
В СИЗО наступает вечер. Другая жизнь. Никто не может себе представить ее не побывав здесь. А попасть сюда может кто угодно. Особенно в Белоруссии. Сегодня ты на «ролях», а завтра уже в камере, тянешь руку за «баландой» в «кормушку». И уже нет ничего такого привычного, как в жизни до заключения. Ни уважения, ни внимания, ни заслуг. Тебя «обнулили». Здесь все по-другому. Обратная сторона жизни, словно кривое зеркало.
«Камера, я стою и пытаюсь положить в «шлемку» (алюминиевую миску) «баланду» (тюремное варево, еду которую скармливают арестантам. Есть невозможно, но с голоду не умрешь, кому «грева», (передачи с воли) не заходят, в самый раз. Вдруг откуда-то сверху, я чествую на себе взгляд, взгляд от которого стынет в жилах кровь. Я медленно поднимаю глаза и страх сковывает меня. Невозможно даже дышать. На меня смотрит громадная крысиная морда. Глаза черные, маслянистые, громадные. Она сейчас наброситься, промелькнула мысль. Я боюсь пошевелиться. Это чудовище прыгает на меня.
От страха, я весь онемел. Но она бросается не на меня, а на соседнюю нару, и начинает жрать сокамерника. Я слышу только ужасное чавканье. Я закрыл глаза и ждал своей очереди. Мне конец, подумал я.»
Что-то теплое капало мне на лицо. Я открыл глаза. И понял, что мне приснился ужас. Провел рукой по лицу, что-то теплое и липкое осталось на моей ладони. Я посмотрел и проснулся окончательно, это была кровь.
«А…Аааааа…Аааааааа!!!», вырвалось у меня из горла.
Сон и явь перемешались в моей голове, «Кто-то перерезал мне горло», первое что пришло мне в голову. Но я не чувствовал боли. Немного прейдя в себя увидел, что кровь течет мне на лицо с верхнего «шконоря». Там жил Влад. Он был участником какой-то бандитской группировки и был не сильно разговорчив, у него суды шли долго, его сначала отпустили, а потом снова арестовали. Вчера его возили на оглашение обвинения и прокурор на судебном заседании запросил ему высшую меру. Когда он вернулся, ни с кем не разговаривал, лег на «шконарь» и завернулся в одеяло.
Я кинулся к двери, и начал тарабанить кулаками о железную броню.
– Помогите, человек умирает, – все что мог прокричать. Тогда я даже представить себе не мог, что он ночью перерезал себе сонную артерию. У него осталась жена и двое детей. Еще вчера он показывал мне их фотографии и надеялся с ними вскоре встретиться.
Его, уже остывшее тело, завернули в окровавленные простыни и уволокли по «продолу», (тюремный коридор).
