Тысячи лиц Бэнтэн - [8]

Отвлекшись от телевизора, я уставился в окно. «Астон-мартин» пробирался на юго-запад сквозь лабиринт улиц, окруженных бесконечным архитектурным паноптикумом. Все и всяческие мутации бетона, стекла и металла слились в плотную мешанину, и казалось, что ей не будет конца. По-моему, половину зданий вывернули наизнанку. Длиннющие металлические лестницы спиралью обвиваются вокруг строений, ржавые трубы плющом взбираются на стены, во всех направлениях тянется путаница проводов и кабелей. А над этим хаосом — утреннее небо, затянутое грязно-белой дымкой со слабым намеком на дождь.

Скоро мы оказались в шумном интернациональном гетто Роппонги. Где-то рядом было американское посольство; интересно, не туда ли мы направляемся. Может, меня наконец депортируют. В последнее время я не совершал никаких преступлений, но полицейские из Токийского городского департамента полиции, вставляющие мне палки в колеса, уже много лет пытались запретить мне въезд в Японию. Благодаря медлительности их заведения и общей неразберихе я вот уже почти десять лет жил взаймы. Это доказывает, что даже у бюрократии есть свои плюсы.

Наконец мы добрались до района Арк-Хиллз.

Узел Акасака-Роппонги, также известный как Арк-Хиллз, — это мини-город, расположенный на самой дорогой земле в Токио, который славится самой дорогой недвижимостью в мире. Арк-Хиллз — один из тех роскошных районов, что были построены в безмятежные восьмидесятые, когда японские конгломераты раскупали собственность по всему миру, от Гонолулу до Хельсинки, украшали корпоративные офисы полотнами Ван Го га и раздавали членство в дорогущих гольф-клубах в качестве новогодних премий. Многие дома в самом Токио по большей части напоминали клетки для кроликов, выстроенные из массивных железобетонных блоков, очаровательные, что твоя стиральная машина. А вот район Арк-Хиллз мог похвастаться краснокирпичными многоэтажками и сногсшибательными мраморными фасадами, какие скорее увидишь в стране, где умение создать хорошую видимость — элемент национального характера.

Но создание Арк-Хиллз было самым что ни на есть неприглядным. С помощью практики под названием дзи-ягэ компании по торговле недвижимостью нанимали головорезов из якудза. Те угрозами заставляли владельцев земли продавать участки по дешевке, так что компании скупали целые кварталы, а потом продавали их застройщикам втридорога. Чтобы запугать людей, им в окна швыряли кирпичи, подбрасывали на порог дохлых кошек, а еще использовали проверенный временем метод, столь горячо любимый бандитами по всему миру, — неожиданный полуночный визит. Парням из якудза нравилось думать, будто они — современное воплощение Бусидо, пути воина, однако я что-то не припомню никаких дохлых кошек в «Книге Пяти Колец» Мусаси.[8]

С другой стороны, якудза по крайней мере не делает секрета из своей криминальной сущности, не то что сговорившиеся между собой застройщики, всемогущие строительные компании и продажные политиканы со своими незаконными играми. Как в любом высокоразвитом капиталистическом обществе, в Токио крупнейшие преступления оставались безнаказанными, потому что и преступлениями-то не назывались. Они назывались «повседневный бизнес».

Мы повернули направо как раз перед гостиницей «Общеяпонских авиалиний» и двинулись дальше по узкой улочке. Через полминуты после того, как мы проехали Башни Арк-Хиллз, шофер свернул направо у испанского посольства. Машина остановилась перед изукрашенными коваными воротами в высокой каменной стене. Мне пришло на ум, что такие ворота скорее увидишь в каком-нибудь сельском поместье в Англии, а не в центре Токио. С жутким скрежетом ворота внезапно распахнулись, и за ними вытянулась подъездная дорожка, обсаженная двумя рядами невысоких вишен.

4 КАК СЛАДОК ШУМ ВОЛН

Деревья росли точно по линейкк — одинаковой высоты, с одинаковыми известковыми пестицидными кольцами у корней. По-моему, даже число веток на каждом дереве было одинаковое. Ветки тянулись в утреннее небо, умоляя о дожде.

Впереди среди буйных зарослей мерцал хаос из призматического стекла и хирургического хрома. Судя по тому, как растения атаковали травянистый холм, заросли не окружали дом, а скорее из него улепетывали. Отлично их понимаю. Дом был почти такой же неприличный, как цена земли, на которой он стоял. Эдакая трехэтажная катастрофа, сплошь резкие углы и блестящие поверхности. Вчерашнее забытое видение завтрашнего дня.

Не успел я и рта раскрыть, как водила открыл дверцу и ткнул пальцем в сторону дома. Как будто я не заметил. Я оглянулся на кованые ворота в каменной стене. Вдали, прямо над, верхушками деревьев, виднелась токийская телебашня — липовый Эйфель, единственное напоминание о том, что я все еще в мегаполисе.

Я вылез из машины и зашагал к дому по дорожке сквозь нечто типа сада. Кипарисы сцепились с бильбао, деревья гинкго боролись с соснами, а на земле вовсю шла война между колючим кустарником, хризантемами, львиным зевом и еще кучей цветочков, названий которых я не знал, хоть убейте. Никакого тебе классического японского ландшафта, где все мелочи дотошно соединены в максимальную гармонию, а растения подстрижены и подрезаны, и вообще над ними трясутся, как над хилыми детишками. При взгляде на этот сад хотелось не медитировать, а хвататься за мачете.