Тысячелетие - [6]

— Зато мне впервой, мистер Смит. — Брайли ухитрился вроде как огрызнуться и извиниться одновременно. — Что мне сказать репортерам? Они требуют сообщить, когда состоится конференция.

— Скажите — сегодня в полдень. Сильно сомневаюсь, что она состоится, но тем не менее скажите. И знаете что? Вы сами будете от них отбиваться, когда окажется, что конференция откладывается.

Я усмехнулся, он выдавил в ответ усталую улыбку. Надо полагать, он ненавидел меня сейчас всей душой и, возможно, сделает все как надо исключительно мне назло. Что ж, я не против. Он выпрыгнул из вертолета, я закрыл скользящую дверцу, и пилот почти сразу поднял машину в воздух. Я осмотрелся. Старый добрый «хьюи», собственность американской армии. Классная машина, хотя немного вертлявая. У пилота были сержантские нашивки.

— Далеко их раскидало друг от друга? — спросил я у него.

— Миль на двадцать, сэр.

— Вы не в курсе, куда полетел Роджер Кин? Это парень из…

— Я знаю его, сэр. Только что доставил его на пик Дьябло. Он велел привезти вас туда же.

— Отлично. Как там, на горе?

— Грязища непролазная, дождь всего полчаса как кончился. Грузовики туда еле-еле ползут. Там сигнальные огни только на верхушке, а больше ничего не видать.

Я попросил пилота немного отклониться от маршрута и пролететь над местом крушения DC-10, благо оно было недалеко и найти его оказалось нетрудно.

«Десятка» грянулась оземь примерно в миле к северу от межштатной автомагистрали, неподалеку от Ливермора. На ровном широком поле мигали сотни красных и голубых огоньков. Кое-где догорали очаги пожара, но топливо почти уже выгорело, а сырая земля не дала огню распространиться. Световые искорки в основном были сосредоточены в центре большого темного круга.

Ясное дело, я заранее знал, что увижу, но какая-то часть меня до сих пор не устает удивляться и задавать дурацкие вопросы. Я прибыл сюда осмотреть место крушения самолета — но где самолет?

Пилот опустился пониже, нервно поглядывая на мириады огоньков. Вокруг мельтешили, зависая в воздухе, приземляясь и взмывая в небо, десятки летательных аппаратов. Но самолета по-прежнему не было. Сигнальные огни внизу освещали лишь развороченную землю и бессмысленное конфетти из мелких бесформенных обломков размерами не больше автомобильной дверцы или колесного диска.

Я смотрел вниз с тяжелым чувством, отчасти из-за необычности вида. Как правило, терпящий бедствие самолет оставляет на земле длинную неровную борозду, вдоль которой валяются вполне узнаваемые детали, в том числе и довольно крупные, вроде капота двигателя, больших кусков крыла или фюзеляжа. След, оставленный на земле рейсом номер 35, больше всего походил на пробитое пулей толстое стекло: дыра и паутина трещин.

«Десятка» в буквальном смысле слова врезалась в землю.

Глава 2 Все вы зомби…

Свидетельство Луизы Балтимор

Рассказывай все, он сказал.

Прекрасно, но с чего начать? Порядок событий — не более чем литературная условность. Стоит поменять точку зрения, и тут же изменится вся картина. Я слышу, как Вселенная смеется над моими попытками отыскать начало. Но ведь мы, высокоразвитые животные-мутанты из семнадцатого измерения, если копнуть поглубже, все те же стреноженные временем обезьяны, вечно живущие в Настоящем. Неважно, сколько узелков я завяжу на нити своей жизни: я все равно скольжу по ней, как скользили мои предки, лишь в одном направлении, проживая одну субъективную секунду за секунду.

Если смотреть на вещи с этой точки зрения, то история начиналась так.

Меня внезапно разбудил беззвучный будильник, сотрясавший всю черепушку. Он не заткнется, пока не сядешь, — поэтому я села.

Каждое утро было и лучше, и хуже предыдущего. Лучше потому, что на мой век их осталось не так уж много: тем более я их ценю. А хуже потому, что с каждым днем все труднее становится вставать с постели.

Вставать было бы легче, если бы я позволила себе спать, не выключаясь из сети. Но стоит только начать — и не успеешь оглянуться, как к тебе подключат гораздо больше всяких штуковин, чем хотелось бы. Поэтому я решила не рисковать и на всякий случай держала пульт ревитализатора на другом конце комнаты, заставляя себя по утрам проделывать утомительный променад.

Десять метров.

На сей раз последние два из них я проползла на карачках. Села на пол, воткнула циркуляционную трубку себе в пупок…

Да, ради этого стоило помучиться! У меня было такое ощущение, будто за ночь я усохла в своем кожкостюме. А потом живительная влага достигла сердца, и я буквально взорвалась. По рукам и ногам побежало приятное покалывание. Грязная жижа в моих жилах заменялась ядреной смесью чего-то вроде фторуглерода пополам с шотландским виски. Гарантирую: такой коктейль мигом смоет сонную одурь с ваших глаз.

— Эй, ты, долбанутый! — позвала я.

— Какого черта тебе нужно? — откликнулся Большой Компьютер.

Я не люблю подобострастия. Когда я подключаюсь к БК, мне хочется разговаривать по крайней мере с такой же мерзкой тварью, как я сама. Все мои знакомые любят, чтобы БК щебетал с ними, словно секретарша, или же вещал проникновенным баритоном, как широкоэкранный Иегова. Но только не я. БК любезно делает вид, что с трудом меня выносит.