Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома - [107]

К кандидатам на награждения предъявлялись следующие требования: они должны иметь графский или княжеский титул, звание сенатора, министра, посла «и прочих высоких достоинств», либо генеральский или адмиральский чин. Знак ордена могли получить также и губернаторы, которые «несколько лет, а по меньшей мере десять, оказали полезные и верные услуги». Кроме того, непременными условиями были отсутствие у кавалера телесных недостатков, возраст не менее 25 лет и наличие состояния, необходимого для того, чтобы «важность сего события поддержать» (проще говоря — дать пир на весь мир).

Знаки ордена Святого апостола Андрея Первозванного состояли из: золотого знака-креста, основным изображением которого был апостол Андрей, распятый, по преданию, на кресте Х-образной конфигурации; и серебряной (но поначалу звезда было не металлической, а вышитой) восьмилучевой звезды с помещенным в ее центральном медальоне девизом ордена «За веру и верность». Знак ордена носился на широкой голубой ленте через правое плечо[109], а звезда помещалась на левой стороне груди. В особо торжественных случаях знак ордена носился на груди на покрытой разноцветными эмалями золотой фигурной цепи. Также знак ордена и звезда могли быть украшены бриллиантами, но начиная с правления императора Павла I кавалерам запрещалось самовольно украшать свои знаки драгоценными камнями, — это стало как бы особой, высшей ступенью ордена, жалуемой исключительно по личному усмотрению императора.

К слову сказать, сам царь Петр Алексеевич счел нужным лично принять эту награду в 1703 г. после захвата двух шведских кораблей, коим (захватом) он командовал. Он был шестым (или седьмым — как кто считает[110]) кавалером этого ордена.

Но вернемся к награждению гетмана Ивана Степановича Мазепы-Колединского. Вот как это описывает Н. Костомаров в своем труде «Мазепа»:

«…5 1700 году в январе гетман отправился в Москву по царскому приглашению с 48 особами. В этот раз ему оказали прием, превосходивший ласковостью прежде бывшие приемы. Гетману заявили признание за ним заслуг, оказанных в течение тринадцати лет сряду, и важности его успешных действий в войне против турецкого султана и крымского хана, в особенности же его подвигов над Днепром, когда были покорены пять турецких городков и взято множество пленных. За это за все государь возложил на гетмана только что установленный орден Св. Андрея Первозванного[111]. Мазепа был вторым, получившим этот орден, после Головина. Сверх того, на отпуске пожаловали ему венгерский золотой кафтан с алмазными запонками, подбитый соболями. Бывший в Москве разом с гетманом генеральный писарь Кочубей получил почетное звание стольника. Тогда же, по ходатайству гетмана, оказано было внимание хвастовскому полковнику Палею, главному в то время воскресителю казачества в Правобережной Украине: к нему отправили в подарок денег, сукон, комок, соболей, а на полчан его 1000 ефимков».

Итак, всем сестрам — по серьгам. «Историк и исследователь» О.Бузина негодует по поводу награждения Ивана Степановича столь знатной наградой. Надо полагать, что Олесю Алексеевичу «за земляка обидно», об участии которого в Азовских походах, правда, практически ничего не известно — но известно о его доносительстве на гетманов Самойловича и Мазепу-Колединского. Возможно, и сам Кочубей втайне жаждал получить знак отличия ордена Святого апостола Андрея Первозванного (за «информационные» услуги) и гетманскую булаву, а получил лишь «стольника».

Получив столь высокую награду, сразу же возник вопрос о написании парадного портрета гетмана с пожалованным знаком ордена и Андреевской лентой. Долгое время историкам казалось, что такого портрета не было в природе — то ли не успели, то ли не смогли — а тут «измена»… Во всяком случае, российский исследователь В.А. Дуров в результате своих изысков сделал вывод: «…на всех остальных известных портретах Мазепы знаки ордена также не просматриваются»[112].

Однако уважаемый исследователь ошибался. До нас действительно дошло мало изображений опального гетмана, а уж достоверных, исполненных еще при жизни самого гетмана — и того меньше. Таковыми до последнего времени считались только два: гравюра голландца Мартина Бернин-гротга (1706 г.) и роспись в Троицкой надвратной церкви Киево-Печерской лавры. Был еще портрет из собрания В. Бутовича — потомка генерального есаула Г. Бутовича, который до поры до времени подавался как единственно достоверный. Однако этот портрет был дважды реставрирован (в XIX и XX вв.), причем, как показали современные исследования, не очень удачно[113].

Но наибольшей сенсацией стал в 2003 году «Портрет Ивана Мазепы в латах с Андреевской лентой», найденный в запасниках Днепропетровского художественного музея.

История «Портрета Ивана Мазепы в латах с Андреевской лентой» интересна сама по себе. В 1905 г. на XIII Всероссийском археологическом съезде в Екатеринославе этот портрет был подарен А. Квоненштадтом известному археологу и историку запорожского казачества Д.И. Яворницкому (Эварницкому)[114]. Этот портрет хранился в Днепропетровском историческом музее имени Д.И. Яворницкого до 1957 г., а после был передан в Днепропетровский художественный музей. Пока не установлена точно ни история портрета до 1905 года, ни автор. Долгое время считалось, что и на портрете изображен другой человек — ведь гетману знак ордена Святого апостола Андрея Первозванного был пожалован в преклонном возрасте (где-то на 61-м году жизни), а перед нами — человек средних лет, даже моложавый.