Тысяча забытых звёзд - [20]

— Знаю, это девочка. Она чувствует себя очень слабой. Она хочет кричать и не может. У неё что-то с голосом, я не пойму, что. Она в отчаянии.

— То есть, эта девочка, которая училась в этой школе, а потом умерла там, в столовой? Не слышал ничего подобного. Нужно спросить у родителей.

Они помолчали. Разговоры о сущности чуть отдалили неприятную тему и покрасили будущее в не такой безнадёжный цвет. Всё же по сравнению с мёртвой девочкой у них было чуть больше шансов.

— Кир, я серьёзно. — Влада проводила рукой по ноге. Может, неосознанно, но всё проводила и проводила. — Езжай завтра в город. Я дам тебе все адреса и телефоны. Со мной здесь ничего не случится. И у нас нет другого выхода.

Она взяла со стола блокнот, вырвала из него лист и принялась писать, не дожидаясь ни согласия, ни отказа. Кир застыл посреди комнаты, прямо под лампой, и лампа нагрела ему макушку.

— Как я, по-твоему, должен тебя бросить? С этой школой, с этим ненормальным на машине?

Влада замолчала, глядя на него. Её глаза сделались большими.

— Кир, пожалуйста, — она повысила голос. — Я устала. Я хочу отсюда выбраться. Пожалуйста, ты не мог бы не спорить? Мне страшно!

Она вскочила вдруг с кровати. Кир только сейчас заметил, что её трясёт, поймал за руки — Влада дёрнулась, ещё и ещё — безрезультатно. Сжала зубы, как будто силилась не закричать.

— Перестань, — враз севшим голосом сказал Кир. — Что с тобой? Ну что?

Она бессильно опустилась на край мятой постели, закрылась от него руками.

— У меня такое чувство… я вижу другую реальность. Иногда я так явно и чётко вижу её, что почти схожу с ума. Ты не поймёшь. Эти ошмётки той, другой реальности меня пугают.

Слова оборвались. Влада сложила руки на коленях и замерла, глядя в угол. Лампа почему-то закачалась под потолком, отбрасывая на стены узорчатые лепестки теней.

— И что ты видишь? — сказал Кир чьим-то чужим голосом и сел рядом.

— Вижу, что я связана с девочкой из школы. И не могу разорвать связь.

Она чего-то не договаривала, Кир видел это, но её трясло — и он не стал задавать вопросы. Ложиться спать было страшно, он всё думал, что утро не наступит.

Но утро снова наступило — хмурое и прохладное. Кир обнаружил Владу на крыльце. Было не похоже, чтобы она бегала по дороге к кладбищу, просто сидела, накинув на плечи отцовскую рабочую куртку. Неестественно выпрямленной правой ноги Влада касалась пальцами, дотрагивалась — и одёргивала руку. В будке мирно дремал Командор.

Кир сел рядом, но Влада отвернулась, не давая ему увидеть своё лицо.

— Я потеряла иголку, — сказала она как будто между прочим, но губы нервно дрогнули. — Вчера она точно лежала у меня в кармане, а сегодня её нет. Я весь дом обыскала, и двор, и траву перед воротами, и прошла по улице.

Он представил, как Влада в рассветном мареве бредёт по колдобинам и смотрит под ноги — вдруг свершится чудо и найдётся маленький пластиковый футляр, — и стало жутко. Так мало надежды.

Ночью он решил, что спросит у родителей ещё раз — вдруг вспомнят о несчастной девочке, умершей в школьной столовой. Вдруг хоть что-нибудь проясниться. Но сейчас сделалось понятно, что ехать в город всё равно придётся одному.

— Не бойся, — сказал Кир.

Влада ничего не ответила.

Глава 4

«Пыльная лестница. Старая половая тряпка под рукой. Запах брошенного дома».

Ветки берёзы за окном были засижены птицами, запорошены первым снегом и ослепительно блестели на солнце. Маленькая комната, отгороженная шкафами от учебной аудитории, пахла старыми книгами.

Птицы садились на ветку и взлетали.

Прогремел звонок — из аудитории вымело студентов, вышел степенный Максим Игоревич и, не заметив Владу, запер дверь снаружи. Через минуту в замке снова повернулся ключ.

«Заперли. Как же выбраться, как? Половая тряпка. Кафельный пол. Пахнет плесенью. Темно».

— Эй! — Стук каблуков по паркетным доскам. — Эй, есть кто живой? А, привет!

Явившаяся Альбина ткнула Владу в плечо, и та очнулась. Она увидела своё отражение в стеклянных дверцах, и отражение приборных лент, горой сваленных на столе, чёрного микроскопа и зажженной лампы рядом. Жёлтая точка лампы отражалась дважды — в стеклянной дверце шкафа и в откидном зеркале микроскопа.

Рваные воспоминания отступили. Влада натянула рукава свитера на замёрзшие руки.

— Привет.

Альбина рухнула на свой стул, вывалив на рабочий стол образцы — тонкие белёсые мазки на хрустальных пластинках.

— Эй, — повторила Альбина. — Ты что, заболела?

— Кажется. — Влада с трудом разлепила запёкшиеся губы. Рядом с микроскопом остывал стаканчик кофе из автомата. Специально взяла с тремя ложками сахара, чтобы хоть что-то съесть за сегодня. Но так и не заставила себя выпить.

— Эх ты. Иди домой, тебя же здесь никто не держит. Расшифруешь свои ленты потом.

Аудитория снова наполнялась галдящими студентами — слишком громкими, от них мысли путались ещё сильнее. Вот зашёл преподаватель, и они притихли.

— У меня работы полно, — вполголоса пожаловалась Альбина. Этим летом она ездила в Мёртвую долину и привезла оттуда кучу материала. Альбина радовалась: теперь она точно успеет к сроку, но для проформы ворчала: столько работы. Диссертация, три статьи в институтский журнал, всё как у людей.