Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - [53]

– Масрур, сейчас же ступай и приведи ко мне аль-Амина, – крикнул калиф и затем обратился к Джафару: – События этой ночи подобны самой жизни человека: она исполнена божественной гармонии, но и великих противоречий – любовь и ненависть, свобода и рабство, блаженство и мука, верность и предательство. Можно ли представить, что одни и те же пальцы перебирают струны лютни и сжимают плеть? Одни ночи наполнены музыкой и пением, а другие – плачем и рыданиями?

– Не говоря уже о том, что в одни ночи мы пьем вино, а в другие воду, – тихонько добавил Абу Нувас. Все в зале услышали его и с трудом удержались от смеха.

Калиф хотел ответить, но тут вошел его сын аль-Амин, не понимая, почему отец призвал его в этот незнакомый дом, а не в свои покои во дворце. Еще больше он удивился, увидев калифа, Джафара и Абу Нуваса в обществе трех одноглазых дервишей и пяти красавиц, которые не были ни рабынями, ни наложницами.

Калиф обратился к сыну:

– Посмотри внимательно на пять сестер – может быть, ты узнаешь одну из них? А вы, почтеннейшие, откиньте покрывала и покажите ему свои лица.

Аль-Амин сразу же узнал избитую сестру.

– Да, повелитель, эта женщина – моя жена. Я женился на ней, услышав о ее красоте и прелести, я заманил ее в дом с помощью моей старой кормилицы и рабыни. Женщина приняла мое предложение, и я женился на ней немедленно и тайно, лишь при судье и одном свидетеле. Через некоторое время мы разошлись и с тех пор не видели друг друга.

– Я знаю, сын мой. Она рассказала мне о причине вашего развода – и мы видели рубцы и шрамы, оставшиеся у нее на теле после жестокого избиения. Если правдив ее рассказ и ты в самом деле нанес эти раны, то я приказываю тебе добиваться ее прощения, женившись на ней по новому договору, а не бросать ее во власть страшных и мучительных воспоминаний.

– Слушаю и повинуюсь, о повелитель.

– Джафар, вызови судью, – обратился калиф к визирю. – И пусть все присутствующие будут свидетелями. Дервиши, подойдите ко мне.

Три дервиша преклонили колени и поцеловали перед ним землю.

Калиф посмотрел на первого дервиша.

– Азиз, я назначаю тебя начальником евнухов в гареме моего дворца и жалую тебе табун лошадей и кошель золота.

– Слушаю и повинуюсь, о повелитель, – ответил Азиз.

– А тебя, о сын персидского шаха, – сказал калиф второму дервишу, – я хочу женить на хозяйке дома. Я назначу тебя казначеем и пожалую тебе богатство великое и дворец в Багдаде.

– Слушаю и повинуюсь!

И наконец калиф обратился к третьему дервишу:

– А ты, продавец ковров, женишься на одной из старших сестер, которых расколдовал Райхан, и я приближу тебя к себе и награжу деньгами и дворцом в Багдаде.

– Слушаю и повинуюсь, о повелитель.

Калиф оглянулся.

– А ты, носильщик, – тот, как и дервиши, бросился перед калифом на колени, – женишься на другой старшей сестре, и я приближу тебя ко двору и осыплю богатствами.

– Слушаю и повинуюсь, государь, но с твоего позволения, я бы лучше женился на хозяйке дома, ведь я полюбил ее в ту же минуту, как попал в этот дом.

Калиф улыбнулся.

– Тогда мы женим тебя на хозяйке дома, а второй дервиш женится на старшей сестре.

Второй дервиш и носильщик ответили в один голос:

– Слушаем и повинуемся.

– Долгих лет жизни калифу! – добавил носильщик. – Обещаю тебе, господин, что, если Аллах пошлет мне сыновей, я назову каждого Гаруном аль-Рашидом в твою честь.

Смех разнесся по комнате, но вскоре все умолкли, потому что всем было любопытно узнать, что калиф решит относительно закупщицы.

Без малейшего колебания калиф сказал:

– Хвала Аллаху Всемогущему, что на своем земном пути я снова встретил эту женщину. Хочу искупить все мучения и тяготы, через которые она прошла, и снова, в залог моей любви к ней, попросить ее руки и осыпать богатствами, которых она заслуживает.

Все посмотрели на закупщицу, а та встала, подошла к калифу и поклонилась ему.

– Я благодарю повелителя правоверных, славного мудростью, милосердием, справедливостью и заботой о благополучии своих подданных. Я в большом долгу перед ним за его щедрость и милосердие и не забываю, какую честь он мне оказал. Но я не могу выйти за тебя, о повелитель правоверных. Не из мести или неблагодарности, упаси Аллах, но из-за того, что я срослась со своим страданием и не хочу другой жизни, чем та, что у меня есть. Я живу без мужчины. Теперь, когда моих старших сестер возвратили из ада, в котором они пребывали, моя боль смягчилась, и я уверена, что готова терпеть ее всю оставшуюся жизнь.

Ответ закупщицы поразил калифа. Он кашлянул несколько раз, но не смог произнести ни слова. Когда с места поднялась хозяйка дома, он вздохнул с облегчением, вероятно, полагая, как и все мужчины в зале, что она выговорит своей глупой, неблагодарной сестре.

– Да позволит мне государь выразить ему свою благодарность и сказать, что я очень тронута его благородными намерениями. Твое великодушие позволило нам начать новую жизнь, оставив позади все напасти. Но я предпочитаю последовать примеру сестры, ибо не хочу выходить замуж ни за носильщика, ни за кого другого. Мужчина не может дать мне счастья. До того как выйти замуж за джинна Азрака, я решила, что никогда не отдам свое сердце ни одному из мужчин. Ах, если бы я послушалась своего внутреннего голоса, то была бы избавлена от тех мук, которые выпали мне за эти годы! Ведь он не только превратил моих сестер в собак, но и вынудил меня каждый вечер стегать их до крови. Какая жестокость и несправедливость!