Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - [27]

– Можешь остаться, – разрешила она.

Минуты шли, но ни один из трех купцов не вышел на середину зала – они продолжали шептаться между собой. Лишь когда хозяйка нетерпеливо прокашлялась, один из них выступил вперед.

Рассказ первого купца

С волнением слушал я дервишей, из уст которых, словно река, текли искренние рассказы об их жизни, и решил признаться вам и открыть свое подлинное имя.

Никогда я не был купцом и не жил в Мосуле, как сказал почтенной госпоже, которая открыла нам троим дверь и пригласила быть гостями в этом доме. Ровно девять дней назад мы вышли в город переодетыми, чтобы мой господин мог своими глазами увидеть, благополучны ли его подданные, и самолично выслушать жалобы тех, с кем поступили несправедливо. Мы встретили старика, у которого в руке была рыболовная сеть, а на голове корзина, и услышали его горестные вздохи.

Мой господин спросил его:

– Что случилось, старый человек?

– Я рыбак, господин, и с трудом влачу постылую жизнь. Я пытал счастье с самого полудня, но в сеть мою попадалась лишь вода. Ради Аллаха, господин, скажите, что мне сделать, чтобы накормить семью? Каждый вечер, возвращаясь домой, я вижу голодные рты.

Услышав это, мой господин сказал рыбаку:

– Иди с нами на реку и попытай счастья еще раз. За любой улов я дам тебе сотню динаров, даже если тебе попадутся одни мальки.

Возблагодарив судьбу, старый рыбак пошел с нами к Тигру и закинул сеть в воду. Когда он потянул за веревки и вытащил сеть, мы увидели в ней тяжелую корзину из пальмовых листьев, накрытую ковром и зашитую красной шерстяной нитью. К нашему ужасу, в корзине мы нашли убитую женщину, разрубленную на мелкие части.

Услышав эти слова, все стали перешептываться между собой, поняв, что к чему. Только носильщик молчал, совершенно ошеломленный. Третий дервиш горестно протянул руки к двум своим товарищам. А купец между тем продолжал.

– Когда мой господин увидел ее лицо, которое было прекрасно, как полная луна, его охватила глубокая печаль. Так горевал он о ее судьбе, что слезы покатились у него по щекам. Он с гневом сказал мне: «Как такое возможно, чтобы наших подданных убивали в Багдаде и бросали в реку пред самыми нашими глазами? Повелеваю тебе найти ее убийцу! Я желаю отомстить за эту женщину. Иначе как я встану перед Аллахом в Судный день?»

Глаза его сверкали от ярости. «Даю тебе неделю, не больше, чтобы найти убийцу. А если не найдешь, то я прикажу тебя повесить – и это так же верно, как то, что ты Джафар Бармесид, мой визирь, а я – Гарун аль-Рашид, повелитель правоверных».

Тут все вскочили на ноги, кроме носильщика, который с тревогой спрашивал то у одного, то у другого:

– Что происходит? Что на вас всех нашло?

Купец, которому так не терпелось выяснить причину странного поведения женщин этого дома и которого его спутники звали господином, тоже поднялся и снял тюрбан, явив свой светлый лик, блистающий, как серебро, и высокий рост, внушающий страх и уважение. Теперь сомнений быть не могло: все поняли, что находятся пред калифом Гаруном аль-Рашидом, облаченным в несравненные шелковые одежды, которые привезла ему из далекого Китая его жена, высокородная Зубейда. Рассказчик также сбросил халат купца – и перед собравшимися предстал Джафар Бармесид. Три ошеломленных дервиша и три столь же удивленные хозяйки покаянно склонили головы.

– Просим прощения, о повелитель правоверных, что мы отнеслись к тебе столь дурно и не выказали должного почтения.

Закупщица схватила носильщика за плечи и толкнула его на пол, лицом вниз. Гарун аль-Рашид посмотрел на Джафара и сказал:

– Везуч ты, старый прохвост-визирь: похоже, Аллах снова явил тебе свою милость. Что за чудесное совпадение! Но радоваться еще рано. Мы не знаем пока, кто тот проклятый раб, который навлек на беднягу эту напасть. Ты будешь помилован, только когда приведешь его ко мне.

– О повелитель, – спокойно отвечал Джафар, – молю тебя проявить терпение и дослушать мою историю – обещаю тебе, что в ней есть еще одно совпадение, куда чудеснее, чем то, что внезапно нашелся этот убийца, стоящий сейчас перед нами.

Удивленный, Гарун аль-Рашид обратил свой взгляд на третьего дервиша, но тот только молча пожал плечами.

– Можешь продолжать, – сказал калиф.

– Когда повелитель пригрозил мне казнью, дав всего неделю, чтобы найти убийцу, я вернулся к себе во дворец и решил покориться судьбе. Три дня я твердил себе, что найти убийцу невозможно даже волшебнику, как невозможно найти горчичное зернышко в дремучем лесу. Отчаяние поселилось в моей душе.

Я заперся дома, ожидая, когда свершится моя судьба и воля Аллаха. На шестой день – сегодня – я подписал завещание в присутствии судей и свидетелей, затем созвал родных и попрощался с ними, а особо простился с младшей дочерью, звездой моих очей. Я привязан к ней всей душой, а она отвечает мне невинной и наивной любовью ребенка. Она часто говорила мне: «Ах, отец, как бы я хотела, чтобы ты был такой маленький, чтобы я могла посадить тебя в карман и доставать оттуда каждый раз, как по тебе соскучусь». Сердце у меня разрывалось от одной мысли о том, что придется с ней расстаться, и мне тоже захотелось уменьшиться так, чтобы забраться к ней в карман.