Тысяча Имен - [5]

– И кто же послал тебя следить за ним? Кто твои хозяева?

Вновь последовала пауза, словно мертвая тварь обдумывала ответ.

– Орланко… – наконец с видимой неохотой прошипела она. – Конкорда-а-ат…

– Чужеземцы, – проговорила старуха. И издала харкающий звук, словно хотела сплюнуть, да во рту не оказалось слюны. – И что же понадобилось расхемам?

– Имена-а… – простонал труп. – Им нужны… имена-а…

Он задергался, корчась в руке Онвидаэра, зеленый огонь вспыхнул ярче. Акатаэр встревоженно глянул на старуху, которая махнула рукой, словно все происходящее вызывало у нее скуку.

– Отпусти ее, – велела она.

Мальчик благодарно кивнул и пробормотал еще несколько слов. Мертвое тело тотчас обмякло, зеленое пламя погасло. Зрачки девушки стали обугленными дырами, и по двору расползся смрад горелой плоти.

– Ты хорошо потрудился, Акатаэр, – промолвила старуха. – Возвращайся к себе. Онвидаэр, избавься от этого.

Джаффа озадаченно нахмурился:

– Святая Мать, я не понимаю. О каких именах она говорила? О наших?

– Тебе и незачем понимать, дитя мое, – проговорила старуха. – Забудь обо всем этом и расскажи, что происходило на совете.

Джаффе припомнилась язвительная реплика Хтобы о возможном столкновении с ворданайскими чарами. Интересно, был бы генерал столь же беспечен, если б видел то, что произошло здесь? Сумели бы его пушки убить Мать? Глядя на хрупкую, укутанную в плащ фигурку, Джаффа решил, что, пожалуй, нет, не сумели бы.

Главный блюститель откашлялся и заговорил. Он вкратце изложил суть переговоров и высказал собственное мнение. Старуха слушала внимательно и перебила лишь однажды – когда Джаффа говорил о Ятчике дан-Рахксе.

– Он не упоминал Феор? – спросила она.

Джаффа покачал головой:

– Нет, Мать. Она может быть до сих пор его пленницей или…

– Феор жива, – сказала старуха. – Я почуяла бы ее смерть. Нет, они по-прежнему держат ее в плену. Продолжай.

Когда Джаффа закончил рассказ, наступила долгая тишина. Руки старухи в трепещущих обрывках бинтов жили, казалось, собственной жизнью. Они покоились на коленях Матери, и пальцы извивались угрями, теребили и дергали бинты, как будто эти обмотки причиняли ей боль.

– Абх-наатем, – проговорила старуха. – Эта весть сулит недоброе, хотя напыщенный дурак Хтоба и выскочки, присвоившие себе имена ангелов, не способны понять этого. Десолтаи помнят о древней магии.

Джаффа ничего не ответил. Не его это дело – говорить о магии.

– Дитя мое, – начала старуха, – я хочу, чтобы ты сейчас сказал мне правду, а не то, что, по твоему мнению, мне приятно будет услышать.

– Да, Мать. – Джаффа покорно склонил голову.

– Ворданаи сумеют вновь захватить город?

Он поднял взгляд, опешив от такого вопроса.

– Мать, я не солдат… я не могу…

– Постарайся, как сумеешь. – Хриплый голос старухи прозвучал почти ласково. – Это возможно?

И вновь наступило молчание.

– Искупители собрали огромное войско, – проговорил Джаффа, размышляя вслух, – однако их воины плохо обучены и вооружены только верой. Аскеры Хтобы лучше подготовлены к бою, но…

В голосе старухи промелькнула усмешка:

– Ты не доверяешь Хтобе.

– Этот человек, – сказал Джаффа, – продал бы собственную мать за щепотку власти. Что до Стального Призрака и его десолтаев, они поступят так, как сочтут нужным, а кто может знать, что им понадобится? – Он пожал плечами. – Будь я капитаном ворданаев, не стал бы рисковать. Однако, если боги будут благосклонны к нему, а не к нам… да, это возможно.

Старуха задумчиво кивнула.

– Я поручу тебе передать мое послание, – сказала она. – Ты, безусловно, должен будешь сохранить его в тайне от Совета и Хтобы. Полагаю, однако, что мне пора познакомиться с этим Стальным Призраком.

Часть первая

Глава первая

ВИНТЕР

Четверо солдат сидели на сложенных из песчаника древних стенах крепости на выжженном солнцем хандарайском побережье.

О том, что это солдаты, можно было догадаться лишь по мушкетам, прислоненным к парапету, поскольку их одежда давным-давно уже лишилась права называться обмундированием. Штаны, если хорошенько присмотреться, были когда-то ярко-синего цвета, но под безжалостным местным солнцем выцвели до блекло-лиловой голубизны. Куртки, сброшенные грудой у подножия лестницы, различались и покроем, и цветом, и происхождением, а чинились так часто, что заплаты слились с тканью. Устроившись на стене с той неподражаемой ленивой наглостью, которая свойственна только бывалым воякам, эти люди глазели на южную часть бухты, где разворачивалось в высшей степени впечатляющее зрелище. Ее заполняли транспортные суда со свернутыми парусами, неуклюжие, широкобортные, ощутимо колыхавшиеся даже на мелких волнах. Снаружи, у входа в бухту, рыскала пара фрегатов, узких, хищных, похожих на акул, и их темно-красные борелгайские вымпелы развевались на ветру, точно дразня своим видом собравшихся на берегу ворданаев.

Впрочем, если это и был намеренный вызов, солдатами, сидевшими на стенах, он остался незамеченным. Внимание их сосредоточилось на совершенно иной картине. Низко погруженные в воду корабли не осмелились подойти вплотную к берегу, и узкая полоска воды между ними и каменистым пляжем кишела мелкими суденышками, пестрым сборищем корабельных шлюпок и местных рыбачьих лодок. Все они были битком набиты солдатами в синих мундирах. Шлюпки и рыбацкие лодки выплывали на мелководье, высаживали пассажиров в пенную полосу прибоя, разворачивались и возвращались за новым грузом. Прошлепав по воде, люди в синих мундирах наконец выбирались на сушу и в изнеможении валились рядом с аккуратно составленными ящиками, в которых лежали провизия и снаряжение.