Тысяча Имен - [10]

Он сел чуть вольготнее, явно ожидая, что Винтер усмехнется его шутке, однако лицо ее осталось неподвижным, как камень. Капитан вздохнул.

– Тебе станет легче, если я скажу, что в каждой новой роте есть свой лейтенант? Вряд ли твои обязанности будут столь… всеобъемлющи, как у сержанта Дэвиса.

Нехватка лейтенантов была постоянной проблемой Колониального полка. Порой казалось, что полк предназначен в первую очередь для того, чтобы служить свалкой для тех, кто безвозвратно загубил свою армейскую карьеру, но не зашел настолько далеко, чтобы его с позором выгнали со службы или что похуже. Лейтенанты, которые большей частью происходили из хороших семей и были достаточно молоды, чтобы устроить свою жизнь и вне армии, почти всегда отказывались от назначения. Подавляющим большинством рот управляли сержанты, которых в полку всегда хватало с избытком.

От этого сообщения Винтер и впрямь стало легче, однако не настолько, чтобы изменить свое решение. На протяжении трех лет она изо всех сил старалась держаться подальше от других солдат – по большей части жестоких ублюдков. При мысли о том, что придется стоять перед строем из ста двадцати таких ублюдков и отдавать им приказы, – при одной только мысли об этом Винтер хотелось найти глубокую нору, забиться в нее и больше не высовывать носа наружу.

– Сэр, – начала она чуть охрипшим голосом, – я все же считаю, что…

Терпение капитана Д’Ивуара иссякло.

– Ваши возражения приняты к сведению, сержант, – отрезал он. – А теперь надевай эти чертовы звездочки!

Дрожащей рукой Винтер сгребла булавки и попыталась закрепить их на плечах. Мундир у нее был неуставного образца, без погон, и капитан, понаблюдав с минуту за ее безуспешными стараниями, тяжело вздохнул.

– Ладно, – сказал он, – просто забирай эти штуки и уходи. У тебя есть вечер на устройство личных дел. Рассылать новых сержантов по ротам мы начнем с завтрашнего утра, так что будь наготове, когда услышишь сигнал. – Он окинул взглядом стол, отыскал клочок бумаги и нацарапал на нем несколько слов. – Отнеси это Родсу и скажи, что тебе нужен новый мундир. И ради всего святого, постарайся выглядеть поприличней. Господь свидетель, этот полк и так похож на скопище оборванцев.

– Есть, сэр.

Винтер сунула булавки в карман и встала. Капитан махнул рукой: ступай, мол, – и Фиц, тотчас возникший рядом с ней, проводил ее к двери.

Когда они вышли в коридор, он одарил Винтер очередной улыбкой:

– Примите мои поздравления, сержант!

Винтер молча кивнула и неверным шагом вышла под палящее солнце.

Глава вторая

МАРКУС

Старший капитан Маркус Д’Ивуар сидел за самодельным письменным столом и размышлял о вечных муках.

Церковь утверждала – верней, утверждал Эллевсин Лигаменти, но, поскольку он был святой, это практически одно и то же, – что если после смерти человека груз его грехов перевешивает число богоугодных поступков, то умерший обречен на пребывание в своем личном аду. Там он претерпевает муки, которые воплощают в себе его наихудшие страхи, равно как и характер его беззаконных деяний, – таков замысел Божий во всей его беспощадной насмешке. Маркус не думал, что в его случае Всемогущему придется особенно напрягать воображение. Он сильно подозревал, что его ад окажется до отвращения знакомым.

Бумаги. Гора, лавина, груда документов, которые надо прочесть и подписать, и нет им конца. И нависшая над каждым листком тень страха – этот клочок бумаги был всего лишь расписанием рытья отхожих мест, но следующий может оказаться важным. По-настоящему, жизненно важным, таким, что историки будущего станут качать головами и приговаривать: «Если бы только Д’Ивуар прочел это донесение, все остались бы живы». Маркус уже подумывал, что на самом деле умер, только сам не заметил когда и как. Может, ему удастся выпросить краткосрочный отпуск в каком-нибудь соседнем аду. Перспектива провести пару миллионов лет, корчась под раскаленными кочергами демонов, все больше казалась ему приятной сменой обстановки.

В довершение худшего Маркус даже не был обязан возиться с бумагами. Он мог сказать: «Фиц, займись этим, хорошо?» – и молодой лейтенант охотно исполнил бы его просьбу. И даже улыбался бы при этом! Поступить так Маркусу мешала дурацкая гордость и все тот же страх, что в недрах бумажного моря затаилось нечто жизненно важное, то, что он вот-вот упустит.

Вернулся Фиц, выпроводив из кабинета очередного свежеиспеченного сержанта. Маркус откинулся назад, вытянув под столом длинные ноги и чувствуя, как похрустывают позвонки в затекшей спине. Правая рука ныла от боли, а на большом пальце вызревал волдырь.

– Скажи, что это был последний, – пробормотал он.

– Это был последний, – послушно произнес Фиц.

– Но ты говоришь это только потому, что я велел так сказать.

– Нет, – ответил лейтенант, – это и в самом деле был последний. И как нельзя вовремя. Сигнал флотилии сообщает, что полковник отправляется на берег.

– Слава богу!

Всего лишь год назад, до того как Бен Варус отправился в погоню за собственной смертью, Маркус мог бы сказать, что хочет командовать полком. Вот только это было в совсем другой жизни, когда Хандар представлял собой сонное захолустье, а от солдат Колониального полка требовалось только торчать по торжественным случаям за спиной у принца, являя собой символ вечной дружбы между троном Вермильона и Орбоанской династией. До того как банда священников и сумасшедших – ничем, по мнению Маркуса, друг от друга не отличавшихся – заразила местное население мыслью, что ему будет во благо избавиться от обоих.