Тысяча и одна ночь. Книга 8 - [15]

И Али оставался в казарме три дня, и потом Ахмедад-Данаф сказал Али каирскому: "Я хочу приблизить тебя к халифу, чтобы он назначил тебе жалованье". - "Когда придёт время", - ответил Али. И Ахмед оставил его.

И в один из дней Али сидел в казарме, и сжалось у него сердце, и стеснилась его грудь, и он сказал себе: "Пойди пройдись по Багдаду, чтобы твоя грудь расправилась".

И он вышел и стал ходить из переулка в переулок и увидел посреди рынка лавку, и вошёл туда, и пообедал, и вышел, чтобы вымыть руки, - и вдруг он увидел сорок рабов со стальными мечами и в войлочных куртках, и они ехали по двое, и сзади всех была Далила-Хитрица, которая ехала на муле, и у неё на голове был покрытый золотом шлем со стальным шаром, и была у неё кольчуга и прочее, что подходит к этому.

А Далила ехала из дивана, возвращаясь в хан, и, заметив Али-Зейбака каирского, она всмотрелась в него и увидела, что он похож на Ахмеда-ад-Данафа длиной и шириной, и на нем плащ и бурнус, и у него стальной шлем и прочее в этом роде, и храбрость блещет на нем, свидетельствуя за него, а не против него.

И Далила поехала в хан и свиделась там со своей дочерью Зейнаб и принесла доску с песком, и когда она рассыпала песок, вышло, что имя этому человеку Али каирский и что его счастье превосходит её счастье и счастье её дочери Зейнаб.

"О матушка, что тебе явилось, когда ты гадала на этой доске?" - спросила её Зейнаб. И Далила сказала: "Я видела сегодня юношу, который похож на Ахмеда-адДанафа, и боюсь, что он услышит, что ты раздела Ахмеда-ад-Данафа и его молодцов, и придёт в хан и сыграет с нами штуку, чтобы отомстить за своего старшего, и отомстит за его сорок приближённых. И я думаю, что он живёт в казарме Ахмеда-ад-Данафа". - "Что это такое? - сказала её дочь Зейнаб. - Мне кажется, что ты все о нем обдумала".

И затем она надела самое роскошное из бывших у неё платьев и вышла пройтись по городу; и когда люди её увидали, они стали в неё влюбляться, а она обещала, и клялась, и слушала, и повергала людей. И так она ходила с рынка на рынок, пока не увидела Али каирского, который подходил к ней, и тогда она толкнула его плечом, и обернулась, и воскликнула: "Да продлит Аллах жизнь людей разума! Как прекрасен твой образ!" - "Чья ты?" - спросил Али. И Зейнаб ответила: "Такого же щёголя, как ты". - "Ты замужняя или незамужняя?" - спросил Али. "Замужняя", - ответила Зейнаб. И Али спросил: "У меня или у тебя?" - "Я дочь купца, - сказала Зейнаб, - и мой муж тоже купец, и я в жизни никуда не выходила раньше сегодняшнего дня. Дело в том, что я состряпала кушанье и решила поесть, но не нашла в себе к этому охоты. А когда я увидела тебя, любовь к тебе запала мне в сердце. Возможно ли, чтобы ты пожелал залечить моё сердце и съел у меня кусочек?" - "Кто приглашает, тому должно внять", - сказал Али. И Зейнаб пошла, и он следовал за нею из переулка в переулок, а потом он сказал себе, идя за ней: "Что ты делаешь? Ты - чужеземец, а в преданиях сказано: "Кто совершит блуд на чужбине, того сделает Аллах обманувшимся". Но отстрани её от себя мягко".

"Возьми этот динар, и пусть это будет в другое время", - сказал он. И Зейнаб воскликнула: "Клянусь величайшим именем Аллаха, невозможно, чтобы ты не пошёл со мной сейчас домой, и я тебе удружу!"

И Али следовал за нею, пока она не пришла к воротам дома с высокими сводами, и засов на воротах был задвинут. "Открой этот засов!" - сказала Зейнаб. И Али спросил: "А где ключ?" - "Пропал", - ответила Зейнаб; и Али сказал: "Всякий, кто открыл засов без ключа, есть преступник, и судье надлежит проучить его, и я не знаю, чем бы открыть его без ключа".

И Зейнаб приподняла с лица изар, и Али посмотрел на неё взглядом, оставившим в нем тысячу вздохов, а затем она накинула изар на засов и произнесла над ним имена матери Мусы, и открыла его без ключа, и пошла, и Али последовал за нею и увидел мечи и оружие из стали.

И Зейнаб сняла изар и села рядом с Али, и тот сказал про себя: "Возьми сполна то, что определил тебе Аллах!" И затем он склонился к ней, чтобы взять поцелуй с её щеки, но она приложила к щеке руку и сказала: "Нет удовольствия иначе, как ночью!"

И она принесла скатерть с кушаньем и вином, и оба поели и выпили, а потом Зейнаб вышла и, наполнив кувшин водой из колодца, полила её Али на руки, и тот вымыл их. И когда это было так, Зейнаб вдруг ударила себя по груди и воскликнула: "У моего мужа был перстень с яхонтом, заложенный за пятьсот динаров, и я надела его, и он оказался широк, и я сузила его воском, и когда я опускала ведро, перстень упал в колодец. Ты обернись к двери, а я разденусь и спущусь в колодец, чтобы достать его". - "Стыдно мне, чтобы ты спускалась, когда есть я, - сказал Али. - Никто не спустится, кроме меня".

И он снял с себя одежду и привязался к верёвке, и Зейнаб спустила его в колодец. А там было много воды, и Зейнаб сказала ему: "Верёвки не хватает, но ты отвяжись и спускайся". И Али отвязался и спустился в воду и погрузился в неё на несколько сажен, но не достал до дна колодца, а что касается Зейнаб, то она надела изар, взяла одежду Али и пошла к своей матери..."